xcounter
Calendar Icon

Мир на Донбассе будет, но нескоро — результаты переговоров глазами политолога

28.08.2014 16:57

Позавчера в Минске после переговоров с Путиным и представителями ЕС украинский президент сообщил, что все согласились с его мирным планом, что будет налажено взаимодействие между Генштабами РФ и Украины, состоится обмен пленными. Сегодня же Порошенко объявил о резком обострении ситуации на юге Донецкой области. Значит ли это, что все переговоры — коту под хвост? Нет, считает директор львовского Центра политических исследований Анатолий Романюк.

Анатолий Романюк (фото zaxid.net)
Анатолий Романюк (фото zaxid.net)

Позавчера в Минске после переговоров с Путиным и представителями ЕС украинский президент сообщил, что все согласились с его мирным планом, что будет налажено взаимодействие между Генштабами РФ и Украины, состоится обмен пленными. Сегодня же Порошенко объявил о резком обострении ситуации на юге Донецкой области. Значит ли это, что все переговоры — коту под хвост? Нет, считает директор львовского Центра политических исследований Анатолий Романюк.

FaceNews: Были трёхсторонние переговоры Украина-Россия-Запад, обсуждали мирный план, а при этом в сторону Украины двигались колонны военной техники. Насколько такие переговоры, когда говорят одно, а делают другое, имеют, по-вашему, смысл?

Анатолий Романюк: Я считаю, что конфликт, который сейчас имеет место в Украине, достаточно сложный по своей конструкции, поскольку в нём присутствует много действующих элементов. Это нельзя сказать, что конфликт между центром и периферией. Есть такое понятие, когда регион восстал против центра. Элементы этого есть, но есть также конфликт международного формата, тоже с неоднозначной характеристикой. Здесь есть и проблематика того, что Украина не согласна с европейским выбором, также не согласна с форматом договора по ассоциации. Есть и элементы, связанные с идеей русского мира, с поддержкой русскоязычного населения. То есть, там есть много элементов, которые присутствуют в том, что происходит на востоке Украины, и поэтому простого, однозначного решения не существует. Поэтому говорить, что мы должны решать это только военным путём, будет неправильно.

То есть, конфликт необходимо решать и военным, и политическим путём. В ситуации, когда реально мы имеем конфликт между двумя государствами, между Украиной и Россией, причём он масштабный, он имеет экономическую, идеологическую и военную составляющую, то, безусловно, наличие контакта и политического диалога является важным. В таких условиях, когда невозможен был прямой контакт, двухсторонний, то трёхсторонний контакт вполне оправдан и логичен. Я считаю, что это правильное решение, когда президент Украины пошёл на эти переговоры, потому что таким образом можно найти дополнительные механизмы решения этого конфликта.

FN: Как вы думаете, какими будут результаты переговоров?

АР: Уже сам факт, что состоялись переговоры, как в трёхстороннем, так и в двухстороннем формате, я считаю — это уже положительно. Ожидать, что одна встреча даст эффект, сложно, даже нереально. Практика переговоров показывает, что переговоры имеют свою внутреннюю логику, и мало случаев известно, когда переговоры с первой встречи дают результат. Как правило, это определённый процесс, определённая дорога, которую нужно пройти разным сторонам для того, чтобы выработать какие-то решения. А поскольку оценка результативности переговоров — это, в том числе, человеческие жизни, то я считаю, что, возможно, не совсем популярны переговоры с участием населения и политических сил, но это вещь необходимая. 

FN: Вы имеете в виду, что должны быть переговоры с участием населения? Не между президентами, а… между кем?

АР: Мне кажется, что декларированная со стороны украинского президента платформа для переговоров — мирный план урегулирования конфликта на юго-востоке — как по мне, является хорошей платформой, которая учитывает национальные интересы Украины, и если она будет дальше сохраняться, то будет хорошо. У Порошенко есть несколько тезисов. Во-первых, вести переговоры с людьми, которые взяли оружие в руки и пытаются решить проблему с помощью оружия, нельзя. Эти люди трактуются как террористы. Они должны сложить оружие, и тогда можно говорить о политическом урегулировании с представителями этого региона. Второй момент: состоятся выборы, и выборы дадут картинку поддержки политических сил на востоке Украины, и вот эти вот политические силы, очевидно, будут иметь основания говорить от имени людей Донецкой и Луганской областей о тех проблемах, которые существуют. Говорить с самоназванными людьми, которые якобы представляют регион, конечно, нельзя. Это нигде не принято. 

Частично легитимные избранники — сойдут 

FN: Вы считаете, что смогут состояться легитимные выборы сейчас в Луганске и Донецке?

АР: Вопрос легитимности это вопрос того, что мы будем считать легитимным. В данном случае, я думаю, что в определённой части Донецкой и Луганской областей состоятся выборы, и, конечно, в тех районах, где происходят вооружённые столкновения, выборы не состоятся, то есть, они будут невозможными. Но там, где они состоятся, с избранными людьми следует говорить. 

FN: А переселенцы где должны голосовать? У них ведь прописка донецкая, луганская. Их голоса тоже не должны быть учтены?

АР: Я думаю, что есть процедуры, которые предполагают процедуру голосования по месту пребывания. И я думаю, что эти процедуры должны быть отработаны, для того, чтобы голос этих людей учитывался во время избирательного процесса. Мы знаем, что в США для того, чтобы принять участие в голосовании, человек должен поехать и зарегистрироваться. Как правило, нужно ехать в штатный город. Считается, что это нормальная вещь. Специфика событий на Донбассе должна предполагать вариант участия этих людей в голосовании, и этот вариант должен быть в соответствии с действующим законодательством. 

Теория переговоров гласит: согласие в вопросах погоды — уже согласие, уже важный шаг

FN: Как вы считаете, почему Путин говорил так много вчера об экономике, и почти ничего — о военном конфликте? Он подчёркивал, что Украина экономически зависима от России. Какие шаги Украины и России вы можете прогнозировать, исходя из анализа этого его выступления?

АР: Есть теория переговоров, которая говорит: если есть две стороны, между которыми существует серьёзное противоречие, конфликт, и мы хотим достичь какого-то результата, то мы должны говорить о том, что меньше всего вызывает противоречий и раздражения. Возможно, даже если бы они говорили о погоде и согласились, что да, погода сегодня в Донецке плохая, а не хорошая — это уже в теории переговоров считается результатом переговоров. Потому что когда достигнуто первое согласие между сторонами, которые противостоят, то это может быть основой для того, чтобы перейти к более сложным вопросам и там также достичь согласия. То есть, я считаю, что в данном случае у переговоров была логика, и она даёт основания надеяться на то, что эти переговоры будут продолжены. 

FN: Если они будут продолжаться в таком ключе: Россия указывает Украине, насколько Украина экономически несостоятельная, и при этом подгонять танки к границам Украины — есть ли смысл в продолжении таких переговоров для урегулирования ситуации на юго-востоке?

АР: Я согласен, что такой вариант неприемлем. Но я считаю, что переговоры нужны, переговоры важны, потому что целый ряд вопросов остаются, в частности, вопрос, касающийся газа, а также вопрос военной ситуации, которая существует между нашими двумя странами. В этих условиях у нас нет такой альтернативы — не вести переговоры. Потому что даже те страны, которые находились в состоянии конфликта — они потом переходят к переговорам. Какая бы острая война ни была. Я хорошо знаю конфликт, который был на территории бывшей Югославии. Насколько бы острой ни была борьба сербского, хорватского и мусульманского меньшинств в Боснии, она завершилась переговорами. При том, что между сторонами лежали очень большие жертвы и очень большие разрушения. В данном случае, стороны всё равно должны сесть за стол переговоров. Поэтому если между Украиной и Россией начались переговоры, то их необходимо продолжать. Мы не говорим о том, что переговоры — это принятие российской позиции. Нет. Переговоры — это представление своей позиции, которая есть по отношению к России, и поиск компромисса там, где он возможен. Ясное дело, что важные вопросы нужно откладывать в сторону и, возможно, со временем они будут решаться. 

Де-факто состоялось признание Порошенко президентом

FN: Порошенко заявил после переговоров с Путиным, что была достигнута некоторая договорённость по приведению в действие мирного плана. Что это значит? Когда будет реализован этот мирный план и освобождены заложники?

АР: Насколько я понял, пока что есть договорённость о том, что будет обмен теми людьми, которые сейчас захвачены. По крайней мере, есть договорённость, что очень важно само по себе. Есть договорённость о контакте с пограничными службами, и если это даст возможность установить другой режим на российско-украинской границе, который ограничит передвижение военной техники и всего прочего, то, я думаю, это будет весьма положительный результат. Но я не считаю, что это возможно только за какую-то одну встречу, за один контакт. По крайней мере, мы можем, с политической точки зрения, говорить о том, что де-факто признание Порошенко президентом состоялось, и признание того, что украинское руководство является тем центром, который принимает решения и который регулирует ситуацию в Украине — оно есть. В целом ряде случаев российскими политиками ставилось под сомнение и признание президентских выборов, и признание руководства Украины в Киеве. Сейчас мы видим, что какое-то движение есть, но это процесс непростой. Брюссельское соглашение готовилось несколько лет, пока оно было достигнуто.

FN: В публичной речи Путин говорит, что то, что происходит на востоке Украины — дело самой Украины, Россия тут ни при чём, а потом Путин и Порошенко договариваются об обмене заложниками. Выходит, РФ не ни при чём, за заложников отвечает Россия, и она фактически признала своё участие в конфликте?

АР: Я не считаю, что так происходит, потому что есть достаточное количество свидетельств иностранных наблюдателей и разведки США, которые свидетельствуют, что Россия — при чём, что Россия принимает участие. И если там, допустим, существует русская точка зрения по поводу того, что ошибаются в навигации русские подразделения и солдаты, то это, скорее всего, согласие с тем, что Путину нужно иметь лицо, чтобы выйти из этого конфликта. То, о чём в немецкой прессе особенно много говорится — что необходимо помочь ему выйти из конфликта, сохраняя лицо. Главное, что Украина не признаёт точку зрения Путина. Судя по информации, которая шла по Минску, то Порошенко чётко заявил, что Украина считает, что Россия присутствует в этом конфликте, эти вещи прозвучали, и я думаю, что это важно. Важно также то, что и Казахстан, и Белорусь, которые в значительной степени зависят от России — они, фактически, не встали полностью на сторону России. Можно говорить об их нейтральной позиции. У них есть понимание сложности ситуации в Украине и того, что необходимо найти выход из этой ситуации, и в этом плане, скорее всего, можем говорить, что, по крайней мере, коммуникации, которые были и со стороны Казахстана, и со стороны Беларуси — это нейтрально-проукраинские коммуникации. 

Кращі криптовалютні біржі 2021 року для трейдерів-початківців

Кращі криптовалютні біржі 2021 року для трейдерів-початківців

Популярні відео на YouTUBE
Тематичні матеріали
Binance
Цікаве
Найпопулярніші новини
Найкращі відео з YouTUBE
Популярні блоги
Погода і гороскоп
Автоновини