День знаний. Авторитарные учителя Украины и критичные преподаватели Перу (интервью)

Статті

06.02.2015 11:51

Статті

Ко Дню знаний журналистка FaceNews пообщалась с учительницей из Донецка и учителем из Лимы, Перу. Зарплаты в школах и в Перу, и в Украине не очень, но находятся молодые активисты, решающие за малые деньги профессионально заниматься воспитанием будущих граждан. Что движет этими людьми, много ли их и чему они учат детей — читайте ниже, а также ожидайте материал об учительнице-феминистке и о том, как преподают в финских школах, сегодня к вечеру.

Ко Дню знаний журналистка FaceNews пообщалась с учительницей из Донецка и учителем из Лимы, Перу. Зарплаты в школах и в Перу, и в Украине не очень, но находятся молодые активисты, решающие за малые деньги профессионально заниматься воспитанием будущих граждан. Что движет этими людьми, много ли их и чему они учат детей — читайте ниже, а также ожидайте материал об учительнице-феминистке и о том, как преподают в финских школах, сегодня к вечеру. 

Александра Савченко (фото со страницы Александры в Facebook)

Фамилия Александры на слуху. Но сама Александра Савченко — не герой в общепринятом смысле слова. Профессия у неё не героическая. Савченко — учительница в обычной общеобразовательной школе Кировского района города Донецка. Казалось бы, чего героического в том, чтобы учить детей шахтёров украинскому языку и литературе? Однако Александра ежедневно, из года в год сталкивается со множеством трудностей. Тем не менее, девушка, имеющая высшее филологическое образование и обучающаяся в аспирантуре, современно живущая и мыслящая, искать место работы вне школы не спешит. 

FaceNews: Давно работаете в школе? 

Александра Савченко: Три года.

FN: Какой предмет преподаёте?

АС: Украинский язык и литературу, также являюсь классным руководителем.

FN: Ну и сразу такой актуальный вопрос: сегодня первое сентября, дети везде в Украине идут в школу, а какие сейчас указания у учителей Донбасса?

АС: Три дня назад пришло распоряжение о том, что мы должны написать заявление на бесплатный отпуск на первые две недели сентября, а на следующий день пришло новое распоряжение о том, что мы готовимся к дистанционному обучению. Потому что собиралась информация всю неделю последнюю, где находятся дети и их родители. В каких городах, в какой стране. И стало понятно, что в таких условиях нужно проводить дистанционное обучение, и в понедельник мне нужно отослать на сайт школы план дистанционного обучения. Урок, тема, ссылки на ресурсы, метаданные, форма аттестации и так далее. 

FN: Предполагается, что дети будут сами заниматься? Первоклассники?

АС: Не придумали ничего для младших классов, но начиная с пятого предполагается, что дети должны быть в режиме онлайн. 

Работать с детьми захотелось уже в процессе

FN: Почему решили работать в школе?

АС: Я получила образование филолога. После получения диплома магистра поступила в аспирантуру, и не собиралась идти работать в школу. Поступила в аспирантуру, узнала, что есть возможность учиться там бесплатно, если работаешь в сфере образования. Так я узнала, что в моей школе, где я училась, можно на самую маленькую нагрузку устроиться. Я преподавала у детей, которые дома, на индивидуальном обучении, которые болеют, и к ним учителя приходят заниматься, и я начала работать с детьми. Мне стало интересно. Потом я ходила в течение года на замену уроков украинского языка и литературы в классы. То есть, уже буквально в процессе работы с детьми мне захотелось остаться в школе. Так получилось, что в декабре два года назад все преподаватели школы отказались от одного очень большого и шумного класса, и решили мне, как молодой коллеге, передать. Я, конечно, согласилась, мне было любопытно. До конца года я у них вела украинский язык и литературу, консультации для старшеклассников по подготовке к внешнему независимому тестированию, и на следующий год мне уже дали полную нагрузку, руководство. 

FN: Как удалось совладать с классом, от которого все отказались? Как вы думаете, почему у других преподавателей это не получилось? 

АС: Я просто уверена в том, что в школах процентов на семьдесят минимум работает авторитарная форма обучения. Если ребёнок или дети в классе не слушаются — значит, дети плохие. Вот такой подход. То, что эти дети другие, наши преподаватели никак не могут усвоить. Просто другие, и нужно что-то делать по-другому, как-то по-новому с ними… Каким был, к примеру, этот класс? Дети не интересовались учёбой в основном, а те дети, которые интересовались, резко отделялись от большой группы детей, поэтому я искала методы, как можно стимулировать. Тоже сыграл фактор, что я молодая, я говорю с ними на одном языке. Я их прекрасно понимаю. Они это почувствовали, и постепенно начали поворачиваться к моему предмету лицом. В игре, в каких-то там отдельных проектах кто как мог себя проявить — я это пыталась использовать, и они мне за это остались благодарны в большинстве. 

Авторитарное образование не готовит детей к современному обществу

FN: А какие негативные последствия у этой авторитарной формы обучения, которую вы наблюдаете?

АС: В первую очередь, дети боятся выражать свою точку зрения. Они стараются говорить то, что хочет услышать педагог. Для меня это самое страшное. Даже на чувственном уровне человек боится своего мнения, своих ассоциаций. Дети жутко комплексуют из-за существующей системы, уходят в себя. Соответственно, конфликтуют со своими сверстниками. Воспитываются в иерархии, где есть один чёткий лидер, а все остальные должны повиноваться. 

FN: Это ведь исходит из того, что учитель считает, что он умнее детей, и дети должны повторять за учителем, чтобы научиться хотя бы тому, что знает он. Что в этом неправильно? 

АС: Именно в том, чтобы считать, что ты умнее детей потому, что ты эрудированный и много книг прочёл? Это уже неправильно. Я думаю, что в наше время, в нашем обществе, нужно, в первую очередь, орудовать методами критического мышления. Чтобы с помощью очень умного и интеллектуально подкованного преподавателя ребёнок мог сам выработать свою точку зрения, критически подойти к тому или иному факту. Учитель необходим как член этого учебного процесса. Но как куратор, модератор. Нашим преподавателям элементарно не хватает понимания детей. Нет индивидуального подхода. Как они будут жить в сложном мире, если никто к этому не стремится? И я этого очень сложно достигаю.

Есть ещё учителя, которые хотели бы попробовать альтернативные методы, но не знают, как

FN: Как к Вам относились в школе другие учителя и администрация?

АС: У меня сложные отношения с администрацией, потому что администрация тоже поклонники авторитарной формы обучения. Например, позволить себе детям провести занятие на улице — это уже выходит из ряда вон традиционных форм уроков. Я просто в течение полугода поняла, что мне нужно подстроиться под способ обращения администрации с коллегами. Предупреждать, советоваться, хотя я понимаю, что я сделаю так, как я хочу. Чтобы не идти на прямой конфликт, не раздражать постоянно и откровенно. Когда я ездила на педагогические чтения, посвящённые гуманной педагогике — это абсолютно не авторитарная форма — я попросила показать отчёт, фоторепортаж о том, как я съездила, и что это такое, и тогда я увидела в первый раз, что есть учителя, которые хотели бы, но они не знают, как. Потому что они чувствуют, что им проще накричать, сказать: теперь слово за мной. И все должны послушаться. Но начали этим интересоваться. 

Преподавать в школу идут от отчаяния

FN: И много образованных молодых людей идут преподавать в школу? Почему они туда отправляются?

АС: За последние лет пять таких больше из-за того, что они не могут найти другую работу. Нет другой более выгодной работы. У меня, например, на курсе очень много талантливых магистров устроились кассирами в супермаркетах, или продавцами в магазинах одежды или косметики, и думают, что они хорошо устроились. А те, которые не дисциплинировали себя настолько, чтобы получить такую работу, и тем более работу их мечты, типа работы на радио или переводчиком, или редактором в престижном издании — они идут в школу, от отчаяния. И наблюдаю, что очень многие молодые преподаватели очень быстро перенимают эту авторитарную модель, которая изживает себя. К сожалению. 

FN: Какая зарплата у учителей в школе, что можно себе на неё позволить?

С: Я специалист второй категории, я аттестовалась весной. Я получаю 2600 грн. с нагрузкой в 20 часов. Это было на прошлый год. В этом году я ещё не совсем понимаю, потому что сложности. Люди забирают документы, будет какое-то сокращение. Но в прошлом году это было так. Я жила у друзей, с мамой, мне не приходилось арендовать квартиру. Я могла купить себе еду. Я помогала маме выплачивать коммунальные услуги, интернет, тратила на проезд. Я не очень прихотлива, мне не нужна, там, косметика какая-то, еда особенная. Мне удавалось откладывать на какие-то путешествия. Тоже бюджетные очень. С палаткой или с «вписками». По Украине. 

Без финансирования родителей школы сегодня не прошли бы комиссии

FN: Берут ли в школе взятки, вымогают ли подарки? Какие деньги вообще школа собирает с родителей, как они распределяются?

АС: Есть крепкая устоявшаяся традиция дарить подарки к началу года, ко дню учителя, к восьмому марта, ко дню рождения учителя. Многие родители на это согласны. Что касается сбора денег в фонд школы: государство обеспечивает школы, только оплачивая коммунальные услуги и учебники, и всё, и когда директоров школ собирают на слёты, то от них очень много требуют, прохождения всяких комиссий согласно нормам там всяким. Приезжают комиссии пожарных инспекций, санэпидемстанции. Школьным комитетом, в который обязательно должны входить и родители, решается, какая сумма должна быть собрана. Сбор в фонд школы добровольный. Но каждые две недели на собрании классных руководителей директор делает акцент на то, что деньги должны собирать все. Если в каком-то классе меньше собрали — значит, классный руководитель там хуже работает с родителями, и должен постараться собрать больше. Самые активные приходят потом обсуждать отчёт о потраченных деньгах, могут внести свои предложения. 

FN: Что можете пожелать молодым педагогам и тем, кто хотел бы таковыми стать, но не решается?

АС: Относительно авторитарной администрации и маленькой зарплаты — кто как приоритеты, конечно, расставит. Я желаю быть открытым к общению с детьми, потому что все эти недоразумения и борьба с бюрократической машиной, когда у нас куча бумажной работы мне компенсирует общение с детьми. Я желаю, в первую очередь, проникнуться этой любовью к ним и быть открытыми к общению с ними, потому что у них очень многому можно научиться. Я в школе учу и учусь. Это органический процесс. 

«В Перу с нас требуют воспитывать в учениках критическое мышление»

Алваро Сан Роман (фото со страницы Алваро в Facebook)

Алваро Сан Роман — один из трёх перуанцев, имеющих магистерскую степень в сфере театрального искусства. В самом Перу такого образования нет, Алваро учился на международной магистратуре MAIPR в Евросоюзе, где журналистка FaceNews с ним и познакомилась. Алваро на сегодня 33 года, он учитель в престижной частной школе столицы Перу Лимы, однако преподавать детям он начал 7 лет назад в самой обычной школе.

Сан Роман: Должен сразу уточнить: в Перу национальная образовательная система не считается хорошей, потому каждый, кто может себе позволить, отправляет детей в частную школу. Это не обязательно дорого, есть очень дешёвые частные школы. Деятельность таких учебных заведений регулируется Министерством образования. У них есть место в расписании для авторских курсов. 

FN: Вы работаете в школе сейчас? Как давно?

Сан Роман: Сейчас я работаю в школе, с марта месяца. Я работал в школе четыре с половиной года до того, как уехать в Европу на магистратуру. 

FN: Что вы преподаёте?

СР: Я преподаю английский, испанский [государственный язык в Перу, — Прим. авт.] и театр. Возраст моих учеников — 11-17 лет. 

FN: В вашей школе много молодых преподавателей?

СР: Нет. Думаю, десятеро. Большинству преподавателей больше 40, многие старше 50. 

Молодые учителя — это идеалисты

FN: Почему молодые образованные люди идут преподавать в школы?

СР: Большинство из молодых преподавателей — учителя по образованию. Я сам такой. Также у большинства есть ещё одно образование, что считается плюсом. Мы идём учительствовать, потому что нам это нравится. На самом деле, большинство из нас начинают идеалистами и стараются такими и оставаться. Мы хотим что-то изменить и оставить после себя след. Я, например, хочу, чтобы ученики выросли хорошими людьми. Это идеализм, что ж это ещё…

FN: Какова зарплата? Что можно себе на неё позволить?

СР: Зарплата может быть разная, в каждой частной школе своя. В одной и той же школе зарплата у учителей разная, в зависимости от старшинства, образования учителя, ответственностей, за которые он или она берётся (например, классное руководство, проведение воркшопов, координирование области и т. д.). Национальные школы известны тем, что платят мало, около 200 евро в месяц, насколько я знаю, что довольно мало для Перу. Большинство детей учатся в таких школах или в дешёвых частных школах, где учителя получают примерно столько же. Но в дорогой частной школе можно зарабатывать до 2500 евро в месяц, что очень даже неплохо. Я зарабатываю неплохо. В целом преподавать в старшей школе — престижно. 

В Перу много учителей-мужчин

FN: В Украине иногда говорят: учительство — женская профессия. Что вы об этом думаете?

СР: В Перу нет гендерной сегрегации в этом смысле. Много учителей-мужчин. В начальной школе большинство преподавателей — женщины, в старшей — мужчины. Я считаю, это оттого, как нас воспитывают. Многие женщины счастливы быть с маленькими детьми, а когда те становятся тинэйджерами, женщинам некомфортно разбираться с ними, и они оставляют необходимость дисциплинировать мужчинам. Поэтому в школе родители отдают предпочтение «мягким» учителям-женщинам в начальных классах и «жёстким» учителям-мужчинам в старшей школе. Но это только моё мнение. Мне лично комфортнее с подростками чем с малышами. 

FN: То есть, фактически у вас есть гендерная сегрегация в преподавании, потому что мужчины и женщины всё же занимают разные позиции?

СР: Выходит, что да. Но не в том смысле, что преподавание — женская профессия. По возрасту учеников. 

От учителя требуется терпимость, спокойствие и умение воспитать критичных индивидов

FN: Нужно ли вести себя авторитарно, если ты учитель в перуанской школе?

СР: Нет, здесь не требуется быть авторитарным. Здесь даже наоборот. От тебя ожидается терпимость и спокойствие, но и настойчивость тоже. 

FN: Требуется ли воспитывать критичных индивидов?

СР: Да, от нас этого требуют. Например, определённый процент оценки ставится за критическое мышление. В то же время, мы не должны делать из детей активистов, которые будут протестовать. Перуанский стиль критического мышления — это наблюдать и предполагать, но не начинать революцию. 

FN: Есть ли определённая идеология, которой вы должны учить, и что случается, если вы этого не делаете?

СР: Министерство не предлагает нам какой-либо определённой идеологии открыто. В то же время, в программе заложена некоторая идеология, но она не открытая. Я считаю, что в каждом предмете неосознанно заложены некоторые посылы, это неизбежно. Позиция предполагает любовь к своей стране, к латиноамериканским «братьям», к демократии и трудолюбию. Это везде. В моей школе также присутствует католическая повестка. Но не будет последствий, если преподаватели не будут этого продвигать. 

FN: Какие методы используются, чтобы научить детей быть критичными?

СР: Есть разные методики. Я, например, задаю им как можно больше вопросов, чтобы заставить их думать о потенциальных последствиях того или иного решения или действия. Я также задаю им тонны эссе, где они должны аргументировать свою позицию по разным предметам и разобраться в чужих аргументах. Другие учителя организовывают дебаты. Также ученикам предлагают тонны разной информации. Кроме того, мы награждаем лучших учащихся и устраиваем соревнования по всему, чему только можно, от искусств до предпринимательства.

«Становитесь учителями, если вы хотите бороться и любить»

FN: Что пожелаете молодым преподавателям или тем, кто думает о том, чтобы учительствовать, но не решается?

СР: Во-первых, занимайтесь самообразованием. Становитесь экспертами по своему предмету. Но также узнавайте как можно больше обо всём остальном. Если можете — путешествуйте. Едьте в места, где люди живут и думают по-другому. Тогда вы поймёте, что то, как вы живёте и работаете — лишь один из способов это делать. Это сделает вас открытыми и заставит задавать вопросы. Задавайте их. И воодушевляйте ваших учеников делать то же самое. Во-вторых, это тяжело, плохо оплачивается, и школа закостенела в своих собственных парадигмах, структуре и бюрократии до той степени, когда это может быть действительно очень неприятно. Да и сами ученики могут быть проблемными. Поэтому не беритесь за учительство, если вы ищете милую и тихую работу. Беритесь за это, если вы хотите бороться и любить. Образование не состоит из идеологии и планов, написанных каким-то чиновником, нога которого не ступала в классную комнату. Оно рождается во взаимодействии учитель-ученик и ученик-ученик. Когда вы вспоминаете свои школьные годы, на ум приходят не идеология или учебные планы, а люди и след, который они оставили в вашей жизни. Взрослые будущего нуждаются во влиянии идеалистов, мужчин и женщин, которые учат на примере своих собственных жизней. И чем богаче эти жизни, тем профпригоднее вы являетесь как учитель.