Когда террористы возвращаются домой…

Статті

30.09.2014 15:21

Статті

Возвращаясь с линии фронта, ожесточенные войной и ее разрушительной сущностью, испытывая посттравматический синдром, боевики ИГИЛ несут своим обществам прямую угрозу.

Возвращаясь с линии фронта, ожесточенные войной и ее разрушительной сущностью, испытывая посттравматический синдром, боевики ИГИЛ несут своим обществам прямую угрозу.

На этой неделе президент США Барак Обама провел специальное заседание Совета Безопасности ООН, в ходе которого государства-члены приняли резолюцию о создании международной правовой основы для предотвращения вербовки международными террористическими группами потенциальных иностранных боевиков. Как и ожидалось, резолюция 2148 была принята единогласно.

Вряд ли это вызывает удивление в текущих условиях. ИГИЛ продолжает захватывать территории в Сирии и Ираке, сопровождая это необычайной жестокостью. Организация опирается на иностранцев со всех уголков мира, готовых сражаться и умирать за идею халифата. По некоторым оценкам, количество иностранных боевиков в составе ИГИЛ достигает 12 тысяч лиц, происходящих из более чем 80 стран, – поистине глобальная мобилизация эпических масштабов.

Неиссякаемый поток иностранцев, решивших взять в руки оружие во имя священного джихада, вскоре создаст для многих государств и обществ крайне серьезные и, возможно, даже неразрешимые последствия. Неизбежный приток боевиков по завершении войны – предмет озабоченности для многих правительств стран Европы и не только.

Возвращаясь с линии фронта, ожесточенные войной и ее разрушительной сущностью, испытывая посттравматический синдром, боевики ИГИЛ несут своим родным обществам прямую угрозу. Многие из них участвовали в вопиющих актах нарушения прав человека и ужасающего насилия на почве религиозной ненависти. Страницы боевиков в социальных медиа изобилуют видеозаписями ужасных казней и множественными селфи с отрубленными головами жертв. Некоторые исламисты даже стали знаменитостями, как например, в случае Джихади Джона, британца, «прославившегося» множественными обезглавливаниями американских и британских заложников. Вскоре джихадисты вернутся домой. Некоторые уже принесли с собой насилие. Недавний пример: Мехди Немнуш, проведший 2 года среди джихадистов в Сирии, в настоящее время является главным подозреваемым в антисемитском нападении на Еврейский музей в Бельгии, унесшим жизни четырех человек в мае этого года.

Так как же государствам встречать своих блудных сыновей, когда те решат вернуться на родину, стоит конфликту утратить свое очарование и привлекательность?

В сущности, есть три возможных варианта.

Во-первых, можно лишать таких людей гражданства. Канадское правительство, к примеру, уже официально заявило о готовности идти на такие меры. Тем не менее, это заведомо проигрышный вариант: согласно конвенциям ООН и нормам международного права, в случае, если обвиняемый не обладает двойным гражданством, его нельзя лишать «родины». Кроме того, ИГИЛ выдал новые паспорта своим боевикам, многие из которых публично сожгли старые документы, удостоверяющие их личности. Выдача паспортов – одновременно еще и претензия на политический, гражданский суверенитет и признание «Исламского государства» как полноправного субъекта мировой политики.

Второй вариант – реабилитация и дерадикализация  возвращающихся боевиков. Британское правительство, шокированное ситуацией с Джихади Джоном, недавно объявило, что джихадисты, вернувшиеся из Ирака и Сирии, будут вынуждены участвовать в программах «дерадикализации», цель которых – «устранить последствия промывания мозгов». Эта стратегия представляется гораздо предпочтительнее первой, поскольку снимает не только симптом, но и причину «болезни». Программы по реабилитации и дерадикализации призваны проанализировать и нейтрализовать идеологические уловки, посредством которых ИГИЛ и Аль-Каида привлекают на свою сторону такое количество людей.

Сам проблематичный термин «радикализация» – порождение мира после 9/11 и 7/7 [7 июля 2005-го произошли теракты в лондонском метро], понятие, обнажившее неспособность политиков объяснить феномен распространения радикализма в странах Запада. Радикализация – таким образом, термин, не предполагающий никакого методологического решения и просто констатирующий непостижимое и ужасающее. Основные механизмы и факторы, влияющие на уровень радикализации в обществе, недостаточно изучены. Следовательно, если мы не совсем уверены в причинах, вызывающих радикализацию, малоперспективными выглядят и сами меры так называемой «дерадикализации».

Террористов могут лечить теми же методами, что и сектантов

«Термины» радикализация и дерадикализация имеют функциональные аналоги в прошлом – «промывание мозгов» и «репрограммирование» – в настоящее время вышедшие из научного или околонаучного обихода. Первый широко использовался в 1960-х и 1970-х для описания и анализа привлекательности религиозных сект, культов и движения «нью-эйдж», в которые массово вовлекались молодые люди по всему миру. Второй обозначает психотерапевтический метод по изменению «образа жизни», не приносящего человеку удобств и комфорта. Само собой разумеется, обе эти спорные концепции были всесторонне развенчаны.

«Дерадикализационные» стратегии с большим или меньшим успехом практиковались многими странами, такими как Саудовская Аравия, Индонезия, Пакистан, Сингапур, Германия, Йемен и Великобритания. Максимум, которого удавалось добиться, так это снижения уровня угрозы в пределах страны

Другими словами, общественное поведение потенциальных агрессоров удавалось направить в другое русло посредством социального стимулирования, а не изменения убеждений и взглядов. Власти Саудовской Аравии, к примеру, наследовали модель патерналистского государства, выбрасывая колоссальные средства на решение жилищного вопроса, свадьбы (!) и прочее, проще говоря, забрасывали потенциальных джихадистов деньгами, гарантируя лояльность взамен. По иронии судьбы, саудовцы использовали ту же стратегию, чтобы предотвратить арабскую весну у себя дома, путем расширения социальных выплат на 127 млрд долл. Таким образом, симитировав «государство благоденствия», удалось успокоить политическое и экономическое инакомыслие.

Саудовская Аравия убедительно имитирует всеобщее благосостояние

Как и многие другие, саудовцы также инвестировали значительные средства в богословскую дерадикализацию, подорвав с помощью лояльных священнослужителей идеологические основания джихада. Однако, учитывая, что саудовские нефтедоллары в значительной степени ответственны за экспорт пуританской, нетерпимой и фундаменталистской версии ислама, наиболее тесно связанной с джихадизмом, весьма сомнительно, что можно рассматривать саудовский случай в качестве удачной «дерадикализации». Более того, если, как мы теперь знаем, религия может сама по себе быть мотивом для насильственного экстремизма, то никакие реинтерпретации священных текстов не смогут помочь. Что не менее важно, саудовский режим интернализировал ретроградную и крайне консервативную версию ислама с тем, чтобы убрать с арены неугодных религиозных авторитетов, обвиняющих «светский» режим в незаконности. И, возможно, самое главное: сравнительные успехи «дерадикализации» очень быстро обращаются вспять.

Пресловутая «дерадикализация» – не панацея для усугубляющейся тенденции к воинственному исламизму. Это процесс, который займет много времени и терпения и совсем необязательно возымеет успех. Если, к примеру, молодой мусульманин радикализируется вследствие интервенции Запада в Ирак, рассматривая первого как жадного, подлого неоимпериалистического агрессора, ответственного за происходящее в стране в данный момент, дерадикализация вряд ли изменит его точку зрения, учитывая, что это мнение разделяют многие в обществе в целом. В этом случае нужно стремиться к тому, чтобы данная конкретная личность и его поколение в целом могли прибегать к политическому участию другими, более законными методами. Политикам и социальным экспертам, в свою очередь, необходимо лучше понять корень «радикализации» – различные религиозные, общественные вызовы, социально-экономические проблемы, толкающие молодых людей на опасные авантюры.

Третья и последняя опция – репрессии в отношении возвратившихся с войны

Привлекать к ответственности нужно тех, против кого есть неопровержимые доказательства. Однако и эта стратегия грешит непоследовательностью и моральной неоправданностью. Многие, вполне умеренные юноши и девушки поехали в Сирию по альтруистическим соображениям, наслышавшись об ужасах режима Асада. Столь же многие, разумеется, уехали на войну по гораздо менее идеалистическим мотивам, то ли переполненные духом приключения, то ли желанием хоть как-то преобразить свои размеренные скучные жизни и найти что-нибудь новое. Многие из них, находясь в юношеском возрасте, уже сделали или еще сделают ошибки, за которые впоследствии будут жалеть. Но разве мы способны с гордостью вспомнить о каждом принятом решении в девятнадцатилетнем возрасте?

Возможно, самое главное: многие из тех, кто вернется домой, в определенный момент решили отказаться от кровопролития и насилия. Возможно, что как Джордж Оруэлл, Лори Ли и другие волонтеры, приехавшие некогда сражаться в Гражданской войне в Испании, но позже вернувшиеся домой, разочарованные увиденным, так и юные джихадисты возвратятся в родные города, сделав правильные выводы.

Естественно, если победоносное шествие ИГИЛ будет остановлено, его руководство вполне вероятно возжелает ответить Западу жесточайшими методами, например, путем перенесения очагов терроризма в Европу и США

Именно поэтому нужно со всей серьезностью и ответственностью помочь тем, кто вернулся домой разочарованными и терзаемыми угрызениями совести. Этим людям просто необходима правильная социализация.

Эту молодежь можно впоследствии задействовать в качестве агентов в войне против ИГИЛ. Речь идет о хорошо известном способе инфильтрации (работа под прикрытием) бывших членов различных формирований организованной преступности с целью диверсии и ликвидации последних.

Нужно уметь дифференцировать людей. Далеко не все, кто сейчас воюет в Сирии, знали, на что идут в действительности. Многие из них уже отказались от пути насилия, смерти и мученичества, что, безусловно, уже является маленькой победой нашего образа жизни над тем, который предлагают экстремисты.

Перевел Егор Галабурда