Бойцы с передовой: Минские соглашения — это замыливание глаз, нас продолжают «крыть» из артиллерии

Статті

30.07.2015 11:26

Статті

В Минске 21 июля Украина и боевики договорились об отводе вооружения калибром до 100 миллиметров от линии разграничения. FaceNews связался с бойцами, находящимися на передовой, и поинтересовался у защитников отечества, как сами солдаты относятся к такой инициативе политиков. Три точки зрения, три мнения от трех разных бойцов за мир в Украине мы представляем вам в этом материале. Боец «Айдара», находящийся на защите объекта на линии разграничения в Луганской области, заявил: если войны нет, то пусть отпускают солдат строить мирную жизнь, а таскать вооружение туда-сюда им уже надоело. Боец Нацгвардии, воюющий под Артемовском, сообщил: после договоренностей в них просто стали стрелять из артиллерии более крупного калибра. Воин также дал красочную панораму происходящего в зоне боевых действий. Замкомандира медроты из сектора «А» также подчеркнул: в минские соглашения солдаты не верят, а от властей ждут действенного реформирования государства. Если же его не будет, то может случиться, что война спишет все, в том числе и власть, предполагает военнослужащий.

В Минске 21 июля Украина и боевики договорились об отводе вооружения калибром до 100 миллиметров от линии разграничения. FaceNews связался с бойцами, находящимися на передовой, и поинтересовался у защитников отечества, как сами солдаты относятся к такой инициативе политиков. Три точки зрения, три мнения от трех разных бойцов за мир в Украине мы представляем вам в этом материале. Боец «Айдара», находящийся на защите объекта на линии разграничения в Луганской области, заявил: если войны нет, то пусть отпускают солдат строить мирную жизнь, а таскать вооружение туда-сюда им уже надоело. Боец Нацгвардии, воюющий под Артемовском, сообщил: после договоренностей в них просто стали стрелять из артиллерии более крупного калибра. Воин также дал красочную панораму происходящего в зоне боевых действий. Замкомандира медроты из сектора «А» также подчеркнул: в минские соглашения солдаты не верят, а от властей ждут действенного реформирования государства. Если же его не будет, то может случиться, что война спишет все, в том числе и власть, предполагает военнослужащий.

Продолжение обстрелов

Боец «Айдара», воюющий в секторе «А»

Договорились в Минске, что от линии разграничения отводят вооружение калибром до 100 мм. Действительно ли это происходит? 

Наверное, процентов на 60. 

Разрушения в Счастье, сектор "А"

Как вы и ваши товарищи относятся к минским соглашениями, прекращению огня, отводу вооружения?

Никак. Уже за три недели три переезда, серьезных. Тягаешь с собой оружие, АПК. Людей мало, а всего много. Постоянно тренировки, а потом — бэмс! — едем, говорят. Очень напряжно. Уже в такой глубокий тыл загнали...

Идеологически сейчас по-другому. Я не знаю, что теперь делать. Я пришел сюда добровольцем, а меня принуждали к этому контракту военному. Я даже не вник в него толком, какую-то писюльку дали... Поставили это так: или ты не воюешь, или ты контрактник. 

А сейчас это и не война, и кто знает, что такое происходит. Войны никакой, и непонятно: ну зачем я здесь нужен? Давайте тогда договоримся, расторгнем этот контракт, я пойду работать, мирную жизнь строить. 

Мнения разные по этому поводу, хорошо это или плохо. Одни говорят: плохо, «зрада-зрада». А другие: хорошо, договорились, стрелять стали меньше. По крайней мере, в секторе «А» у нас так точно. 

С какого момента стали меньше стрелять?

С июня месяца. В десятых числах успокоилось. В Донецке я не знаю, что там происходит. Я сам из Луганска, и я тут знаю, что происходит, потому что я родом оттуда. Я не знаю, как — военно или политически — но хочу просто под контроль украинских властей его вернуть. 

Как бойцы относятся к тому, чтобы заморозить конфликт?

К этому готовы, да. Рассматривается такой вариант. Я бы тоже советовал его заморозить, только давайте уже как-то посерьезней разговаривать. Не надо меня за локоть держать, я же не 18-летний призывник, которому сказали, что вот, мол, присяга, и все. Я контрреволюции никакой не делаю, я просто говорю, как есть. Нехорошо относятся к добровольческим батальонам. Хотя мы многие задания выполняем те же самые, что и ВСУ и другие бригады. А нас просто давят. 

Боец Нацгвардии, сектор «С», окрестности города Артемовска

Как бойцы, с которыми вы общаетесь, относятся к минским соглашениям?

Мы мало что знаем об этом. Но уже два дня подряд возле Артемовска как начинают с девяти часов утра они бомбить — тут пол-Артемовска подпрыгивает. В 5-7 километрах Отрадовка, Зайцево. Это направление Горловки. И бомбят до часу, до двух. 

Разрушения танковой части в Артемовске

И серьезно насыпают минимум 120-ми, потому что так гупает, с очередностью, тяжело гупает. Если бы оно поменьше, например, 82-й калибр — оно б так не било. А когда 120-я ложится — оно слышно, так гупает, что аж земля трясется. И даже 10 километров — оно очень слышно.

Вспышки сумасшедшие — непонятно, что там за оружие используют. Вчера как вспыхнуло — я не знаю даже, что это такое. И моментально желтый яркий-яркий свет, а после него такой взрыв! Оно еще бывает прилетает и падает. Люди расслабляются: о, не взорвалось. Проходит тридцать секунд, и оно как шарахнет! Вот приблизительно такие минские договоренности. 

А наши там, со стороны пару раз дадут ответку, туда, откуда прилетало — из пулемета, но это такое, капля в море. А мирные люди по подвалам все сидят. 

Наши в ответ действительно не стреляют?

Если оно летит уже прямо сюда, то никто уже не стреляет. Иногда наши могут пару раз ответить, не без этого. Потому что те же могут насыпать этими тяжелыми и по чуть-чуть продвигаться, а чтобы этого не было, нужно сразу расчехляться и сразу с другой стороны дать отпор. Иначе они будут так по чуть-чуть  продвигаться, и зачем тогда мы тут стоим. 

А то, что обстреливают постоянно сектор именно наш, Артемовск в сторону Горловки, и другой сектор, Крымское, это уже другой сектор, сектор «А»... мы находимся просто в Артемовске, который разделяет Донецкую и Луганскую области, и мы знаем информацию и в правую сторону, и в левую. 

Раненых, конечно, мало, и это очень хорошо. Парней привозят иногда: упал, когда в подвал прятался, и ногу сломал. Вот такие травмы. Чтоб с осколками или с чем — таких мало. Больных много.

Но все равно. Бьют вслепую. Насыпают, бьют, для того, чтобы им сказали: перестаньте, скажите, чего вам надо? Что там в этих договоренностях? Город какой-нибудь согласились отдать? Авдеевку? Что им надо?

Изначально в минских договоренностях речь шла о прекращении огня, об этом речь шла еще зимой. К вам вопрос: насколько это соблюдается? После переговоров 21 июля появилось также правило об отводе вооружения калибром меньше 100 мм. Получается, что они теперь просто палят из того, что крупнее? 

Да. Ложатся тяжелые снаряды. Калибр больше 100 мм — это или пушки, или танки, или 120-е минометы. И это слышно. И никто там ничего не отводил, это замыливание глаз. Два дня подряд уже окраины Артемовска в подвалах сидят, не весь город, а вот частный сектор на выезде, и села через пару километров — Отрадовка, Зайцево. Мы знаем, мы ездим к этим людям, они нам помогают. И мед дают, и помидоры, и огурцы. Мы приезжаем, а они рассказывают: вот, опять вчера с мамой в подвале сидели, и опять, и опять. Хотя до них это не долетает, оно чуть рядом, но оно даже если за километр от тебя гупнет, то кажется, что вот-вот рядом где-то упадет. 

Старики ведь пооставались. Молодежь — понятно, уже попрятались где-нибудь подальше, а старики остались, вот и рассказывают. И мы все это видим. Так что пока минские договоренности вообще не работают. Я могу сказать конкретно про сегодняшнюю ночь.

А до февральских минских договоренностей было точно так же, или все же стало спокойней?

Они как делают: вроде какой-то сектор обстрела расслабят на недельку. Ребята расслабляются: о, не стреляют, вроде сработало, вроде классно. Начинается расслабон. А потом через неделю как шарахнут — а никто не ожидал. Тот стирается, тот купается, тот на скамейке отдыхает. И это самое страшное. Когда люди ждут и знают, и каждый из них начеку — это нормально, а когда расслабились, или их специально расслабили, а потом как шарахнут... Вот и все минские договоренности.

Ездят тут и ООН, и Красный крест, с флагами, мимо нас — куда, зачем, что они тут смотрят? Днем катаются, а днем никто и не стреляет. Надо ночами, вечером кататься, а вечером все сидят в ресторанах или в гостинницах. А днем — это редкость большая, чтобы они стреляли. Ну, именно на наших секторах. А так — только вечереет, и пошло — гуп, гуп...

Какие есть точки зрения у бойцов на режим прекращения огня, что говорят? 

Людям уже надоело. Мы смотрим в бинокль и видим: вот они едут, вот они устанавливают свои расчеты минометные, вот они их везут. Докладывают: можем их сделать, а ответ - «пильнуйте». Следите и не поддавайтесь на провокации. 

И вот это «пильнування» - это когда начинаешь искать яму побольше и дальше, чем на 2-3 метра, от нее не отходишь. Это «пильнування» доводит до того, что парни начинают разочаровываться. Боевой дух падает, конечно, потому что никто никуда не бежит, никто никуда не едет, все ждут. 

Только летит — сразу в нору. Вымазался, выпачкался в этой норе, постоял по колено в воде. Вылазишь как черт грязный из этой ямы и думаешь: и что дальше? Может, мне вообще из нее не вылазить? Издеваются. Да, есть штурмовые батальоны, а есть парни, которые в полях сидят, артиллерия, связисты — люди, которые не могут из поля выехать, и сидят там, как крысы. 

Это же в любом случае на психику давит. Один раз упадет, второй, третий где-то рядом упадет, и любой человек сдается, говорит: да нафиг оно мне надо? Задачи разные, и есть и такие, и такие люди. Штурмовики бегают туда-сюда, а эти сидят по пару месяцев на месте и пристреляны настолько, что особого ума не надо, чтобы попасть четко, метр в метр. Все уже давно пристреляно. Правильные координаты — и точное попадание в блиндаж обеспечено. У них тоже ведь и разведка работает, и осведомители, их всех не переловишь, потому что это сложно.

А настроения о том, что надо идти на Киев, менять Генштаб или что-то такое, есть?

Понятно, все хотят с Киевом разобраться и все такое. Но это только говорят. Потому что все понимают, что никуда нельзя идти, потому что будет два фронта. Пойти на Киев и оставить тут все — и что дальше? И то эти разговоры ведут скорее люди какие-то злостные, обиженные. Достало, конечно, всех, но это только разговоры, и дай бог, чтобы оно так и было. 

Но это пока искра конкретно не зажжется. Потому что так тоже нельзя, как сейчас делают. Непонятно, для кого, для чего эта война. Давайте, прекращаем это все. Ставим стену, там, я не знаю. Отдаем этот Донбасс.

Или что с ним делать? Это стоит стольких жизней? Вот эти две области, эти руины? Это ж в руины превратили области. Ни дорог, ни городов. Города-призраки оставались здоровенные, двадцатитысячные. Рядом проезжать даже страшно, не то что там жить — Попасная, Дебальцево. 

А эти села, которые тут были? Их уже вообще нет на карте. Людей нет никого, стоят хата через десять, все зарослями позарастало, травой по три метра. Дикие собаки в стаи сбиваются, ходят по тридцать, по сорок собак, жрать нечего. Скоро на людей будут нападать. Вот это Донбасс сейчас такой приблизительно. А Луганская область — я вообще молчу. С сумасшедшей депрессией можно выехать из этой Луганской области. 

И дальше мусолят людей. Им все равно, куда снаряд прилетит. Ничем не пахнет, никакими минскими договоренностями. Это только в телевизоре рассказывают, что они там договариваются. У нас пока результата не видно.

То есть каковы популярные среди солдат видения решения этой ситуации? Построить стену вы назвали, а еще что?

Кто говорит — стену построить. Кто-то — что нужно вперед идти. А другие говорят: давайте разъезжаться. Детей дома надо воспитывать, семьи надо кормить. По разному, от человека зависит. Но это все пока разговоры. А про что ж разговаривать? Уже наговорились столько... Уже друг про друга все порассказывали. Ну, и вот фантазируют. 

Заместитель командира медроты по работе с личным составом, младший лейтенант Олег Войцеховский, сектор «А»

Как относятся бойцы, с которыми вы там пересекаетесь, к минским договоренностям?

Честно говоря, никто не верит, и никто не понимает, о чем идет речь. Чтобы человеку объяснить, что такое минские соглашения, нужно минут 15 разговора. После этого вплетаются какие-то не публичные дополнения к этим соглашениям, и понятно, что люди воспринимают это, как минимум, без понимания, и, как правило, агрессивно. Не воспринимают, в общем. 

Обстрел из "Града"

А что вызывает агрессию?

Минские соглашения уже длятся какое-то время. Говорят о Минске-1, о Минске-2, о Минске-3.1, Минске-3.1.2 и так далее. А по сути ничего не меняется, и люди поэтому с недоверием относятся, ведь руководство, скажем, начиная с государства и заканчивая руководителями линейных подразделений, не ставит в известность, что на самом деле происходит. 

Возможно, это супер-секретные документы. Возможно, это какие-то сверхинтеллектуальные вещи, которых не может понять наш солдат. Но я думаю, что это неправильно. И, соответственно, к непонятному и не очерченному люди относятся с осторожностью и недоверием. 

Что может быть сделано, чтобы отношение солдат изменилось? Делается ли это?

Нужно просто начать информационную кампанию. Нужно включить украинский агит-проп. Украина не проигрывает информационную войну — она ее просто не ведет. И это, в первую очередь, проблема глав нашего государства. Как шутил один блоггер, оффшорного президента и оффшорного премьера. 

А я бы назвал — оффшорных барыг на троне. Потому что там есть очень много людей, которые могли бы объяснять, о чем идет речь. Я так понимаю, им или не хватает аргументов, или они понятия не имеют, что такое государственное строительство. 

21 июля в Минске договорились о том, чтобы отвести оружие калибром до 100 мм от линии разграничения — отмечаете ли вы, чтобы это действительно происходило? И как к этому относятся бойцы?

Могу сказать одно: к отведению вооружения, когда по тебе стреляют, все относятся негативно, в том числе и я. Обеспечить выполнение минских соглашений сепарами по отношению к нам у нас нет никакой возможности. Гарантировать себе безопасность без вооружения — согласитесь, это звучит довольно смешно. 

Я бы сказал так: никто не верит, что сепары отводят вооружение. А с украинской стороны могу сказать одно: украинские войска не используют оружия, которое запрещено минскими договоренностями, и украинские войска даже не используют оружия, которого нет, и даже не воюют теми подразделениями, которых не существует в природе. 

В этом плане есть много спекуляций, но на самом деле ситуация паритетная однозначно. То есть никто с нашей стороны не сделает больше, чем с их стороны. Это я вам говорю, имея оперативную ситуацию по сектору «А» и по сектору «С» - очень паритетная ситуация. И сепары от нее не выигрывают. 

Если какой-нибудь солдат может видеть в рамках своего прицела два градуса — это его видение, и действительно это то, что он видит. Командир взвода, который видит через 30 этих прицелов — он видит куда больше. Командир роты видит уже определенный сектор работы. Он уже может делать более-менее тактические выводы. Когда же речь идет о руководстве сектора, то оно видит всю ситуацию. И поэтому есть иногда непонимание между тем, что освещают солдаты, которые видят исключительно в одном направлении, и что может видеть руководитель, за которым стоит таких солдат тысяч пять. 

Так что очень часто выходит, что человек, у которого нет специальной боевой подготовки, нет военного образования, может делать довольно некорректные выводы. Хотя как человека я его не могу осуждать и говорить, что он неправ. Просто у него чрезвычайно фрагментарное видение. 

Какие именно некорректные выводы вы имеете в виду?

Человек, который сидит на передке и которого обстреливают, находится в очень сильном психологическом стрессе. А особенно когда его ранили, а особенно когда он потерял побратима, с которым он там уже неделями, а то и месяцами. Я видел много таких людей. У нас страшная проблема с военными психологами, которые могли бы объяснять, почему так или этак получается. 

Человек, который руководит большими подразделениями, видит намного дальше, потому что его сектор ответственности намного шире. Поэтому он объективней относится. А если уже говорить о руководителях других подразделений, они реально больше видят и адекватней относятся. 

Хотя я однозначно заявляю, что в наших вооруженных формированиях есть люди, которые абсолютно не соответствуют своим должностям, от майора до полковника. Есть и такие, которые просто поля не видят. 

Проблема нашего государства в том, что крадут не только на уровне ЖЕКов, на уровне городских и Верховной рад, Кабмина или президента. Подобная ситуация сложилась и в армии. Она — абсолютное зеркало нашего общества. И это на всех уровнях: по поставкам, по отношению к должностным обязанностям. Это касается волонтеров, госслужащих, военнослужащих. Здесь отзеркаливаются все проблемы нашего государства, только проявляются они намного быстрее. 

Среди солдатов каковы версии того, что делать с АТО дальше? Строить стену между Украиной и оккупированной территорией, идти в атаку, или что?

Чем дальше к западным регионам, тем больше солдат задумывается: а что же мы будем делать через три года с Ростовом? Начался необратимый глобальный геополитический процесс, который приведет рано или поздно к развалу России. Чем человек дальше от фронта, тем больше он начинает размышлять: Крым их, или Кубань наша? Я уже слышал лозунги «От Ла-Манша до Урала». 

Объективная ситуация такая: Россия обваливается. Интенсивность обстрелов, если сравнить с кишкой возле Азова, с Илловайском, с Дебальцево — сейчас такого нет. Количество боевых потерь по сравнению с не боевыми реально является очень низким. 

Может ли это быть оттого, что мы заключили соглашение о режиме прекращения огня в Минске?

Тут есть несколько факторов. Первый — это профессиональность построения инженерных сооружений и согласованность действий подразделений. Второй — это то, что вы отметили, это уменьшение интенсивности обстрелов. 

Вот говорят, что сто раз за день обстреляли. Но когда тебя сто раз обстреливают из миномета 80-ки, это других сто раз, чем когда тебя обстреливают из «Града». Хотя еще раз хочу подчеркнуть, что Украина не использует оружия, запрещенное минскими договоренностями, не использует того оружия, которого нет, и не воюет теми подразделениями, которых не существует в природе. 

Ситуация паритетна, ситуация стабильна. По людям я вижу такое: намного меньше истерик, намного меньше разговоров о том, что «нас слили». В основном я это вижу со стороны, так скажем, не то что добровольческих, а неофициальных подразделений. Там чрезвычайно много фриков, которые распространяют очень много фейков. Кадровый военный, кадровый офицер, понимая ситуацию, в которой он находится, даже при том при всем, что делается в государстве — он себе подобного не позволит.

Под неофициальными подразделениями вы имеете в виду «Правый сектор», или всю Нацгвардию?

Нацгвардия — это не добровольческое подразделение, это официальное вооруженное формирование. В Нацгвардии, кстати, в добровольческих батальонах тысячи людей. А  «Правий сектор»  смог собрать аж  целую тысячу в Киеве при «тотальной мобилизации». Так что где десятки тысяч добровольцев в Нацгвардии, а где — всего-навсего тысяча со всей Украины после таких резонансных событий, как в Мукачево. Я думаю, что все понятно и очерчено. Цифры — упрямая вещь.

Настроения а-ля «надо идти на Киев наводить порядок» - насколько они сейчас распространены и насколько серьезно люди в этом смысле настроены?

Сейчас я бы на месте нашего руководства реально начал переживать. Потому что безответственные замечания в стиле «все, им всем капец», «мы этих козлов будем расстреливать» - эти фразы уже отошли в прошлое. 

Сейчас люди довольно объективно смотрят. Я бы это очертил такими словами: война спишет всё, в том числе, если нужно, и власть. Поэтому я бы очень был бы, на месте нашей власти, очень бы присматривался к тому, что же они не так делают. 

Потому что патриотическая риторика не заменит реальных действий. Какую бы вышиванку ни одел наш оффшорный барыга на троне — не верю, вот не верю. И люди сейчас к этому относятся объективно. Начинают между собой говорить на взрослом уровне. Не «назло папе и маме отморожу себе уши», а достаточно объективно и организованно начинают думать, что же мы с этим всем будем делать. 

В целом, тот круг общения, который у меня есть — я все же как офицер общаюсь с людьми подобного уровня — люди очень хорошо все понимают. Пока не говорят, но, думаю, скоро начнут делать. И вот сейчас на месте власти я бы очень был осторожен с некоторыми своими поведенческими реакциями. Они неправильно реагируют. Они думают, что если они перерисуют морковь как яблоко, то кто-то не распознает, что там на самом деле морковь. Нельзя заменить пафосной риторикой реальные реформы. 

Мнения киевлян и гостей столицы

Скептически высказались о минских соглашениях и украинцы, которых FaceNews случайным образом опрашивал на улицах Киева.