В Луганске жить нужно тихо и на два лагеря: здесь дом и там дом

Блоги

10.08.2018 13:50 (Оновлено 10.08.2018 в 13:51)

Ольга Черненко, «24канал»

Блоги

Сейчас очень многие так живут – по минимуму участия.

Невестка моей соседки вытянула свой самый крупный лотерейный билет, напросившись девять лет назад в гости с подружкой к ее знакомому – белобрысому Сашке. Он тогда худой был и гонористый, мать ему наобещала гор золотых, круче всех своих друзей был, первый с машиной.

Тогда народу в том доме было много. Музыка до утра, рекой выпивка, еды – столы ломились. Девчонки бегали по двору в коротких юбчонках и прозрачных колготках на тонких ножках. Туфли брали взаймы у подруг, наряды выбирали тщательно и по минимуму. Музыка гремела, фейерверки, парни хорохорились друг перед другом, дротики метали, ржали на всю улицу. Танюха такие дома только в сериалах видела. У них с матерью в то время одна куртка на двоих была, а колготы носили попеременно.

А здесь дом в два этажа, машины у всех, бильярд. Сейчас уже понятно, что богатство это только на фоне всей улицы было богатством, а сравнивая с другими (уже есть с кем сравнивать) не такая уж и роскошь. Просто на фоне их жизни дома (без мяса и обновок годами) этот белобрысый Сашка был заморским принцем.

А что, у нее мать на производстве всю жизнь, отец-неудачник, отчим из работяг, но хоть не пьяница, как батя. У нее весь горизонт – ПТУ и замужество, если повезет, за нормального парня. И выстрелил тот Новый год через девять месяцев Артемом.

Оно бы все это ничем и не закончилось – ну, выпили, погуляли, пообжимались на материнской кровати. Дом был в их распоряжении на пару дней. А беременность просто вышла как нельзя кстати. Мать у парня оказалась порядочной – присмотрелась к девочке: не избалована, чуть понатаскать, и будет нормальной женой сыну. И полы в принципе моет, и картошку чистит. Да, рано, конечно. Но он ее спрашивал в ту ночь?

А потом оказалось, что все удачно складывается – и семья у нее не избалованная и без претензий, и родить смогла, и радовалась еще долго самым простым подаркам. И в рот им заглядывала как небожителям.

Это потом уже, когда за руль села в свою машину и почувствовала, что прав у нее на все это не меньше, чем у них всех, она стала меняться. Потом – спустя купленный для нее диплом о высшем образовании, салоны и парикмахерские, хорошую одежду, подарки как в тех же сериалах. Но это все потом.

И главное, Таня хорошо поняла, что пока она с внуком, она им нужна. Наивно думать, что на ней свет клином сошелся. Тот белобрысый мальчик заматерел, растолстел. Но все сложилось, как сложилось – машины всем членам семьи, шефство над ее работягами-родителями, которые ни разу из их дома не ушли с пустыми руками.

И все расслабились, обнаглели немного. Поняли, что все это бессрочно уже. И забылась история про колготы по очереди и куртку одну на двоих. А потом война.

И снова мать того белобрысого мальчика бросилась делать все, чтобы ее сыну было в первую очередь безопасно. Подальше от выстрелов, от войны, от рисков. А с ним безопасность и внуку, и невестке. Квартира в Киеве. Хороший район. Да, двухкомнатная. Но в Киеве. И каждый со своей машиной, а внук в хорошей школе и по кружкам-секциям. Невестке работать в принципе не нужно – она при внуке. Давно рассудили, что на ней дом и внук, а все остальное возьмет на себя мать семейства, зарабатывая на безбедную жизнь в Киеве своим детям, работая в Луганске.

За ней в войну приходили несколько раз – хотели задержать и потаскать по подвалам. Что-то там было мутное с ее работодателем. Тот посидел по подвалам, а ей повезло – не было ее в городе, а потом как-то сошло все на нет. Утряслось, в общем.

Она не была главной фигурой на той фирме, а что бухгалтер, хоть и главный? Всего лишь наемный работник. Отмылась, в общем. И снова за работу – теперь нужно работать еще больше и зарабатывать больше – Киев не Луганск. Сын, конечно, тоже работает. Но что может он в свои почти тридцать? Если всю жизнь мать стояла за ним, держа ладони растопыренными. Не только не давала упасть, даже пошатнуться не давала. Да ни на что толком сын сам не зарабатывает, так, на еду. И чтобы думал, что может что-то, что все на нем.

И стала свекровь возить туда деньги и подарки – внуку, сыну, ну, и невестке. Такая жизнь сейчас, сложная. Хорошо, что предприятие матери частное, и как главного бухгалтера ее выпускают отсюда и пускают туда. Иначе крах всему – она без сына и внука не сможет. Все ради них.

Хотя жизнь стала резко другой. Концертов нет, ночного города нет. Луганска прежнего нет. Дом остался и работа осталась. А детей рядом тоже нет… Так, жизнь от поездки к поездке – тянуть время, собирать деньги. А потом мыть дом, готовиться и ждать долгожданных гостей, затаривать холодильник тем, что сын любит. И потом за ту неделю каникул детей внука возить туда, куда он только пожелает. И целовать-целовать…

А самое главное во всем этом – держать нейтралитет. Быть ни за, ни против. Просто быть так, чтобы мимо. Не фигурировать, не участвовать, не мелькать нигде. Ни на митингах, ни на шествиях.

А сейчас очень многие так живут – по минимуму участия. Никто не знает, чем все это закончится и как проявится дальше. Поэтому жить нужно тихо и на два лагеря. Здесь дом и там дом. И внука там учить, и работать детям там. А жить за те деньги, которые удается зарабатывать здесь.

Войны будто и нет и она во всем, эта война. В сложностях переезда, в отношениях, в друзьях, которые разъехались. Но все это перманентное состояние – с ним жить, и жить молча. Так учила мудрая свекровь. Дай ей Бог сил работать долгие годы. Она там, они здесь. А за ее спиной они все. Хотя эта история уже и не войне будто бы.