"Ему стреляли в спину": что участник убийства Захаренко рассказал его дочери

Через 20 лет после исчезновения экс-главы МВД Беларуси Захаренко его дочь встретилась с участником убийства политика - бывшим бойцом СОБРа Гаравским, чтобы узнать детали о смерти отца."Никогда не думала, что встречу соучастника убийства моего отца", - тихо говорит Елена Захаренко. Этой ночью перед полетом в Цюрих она почти не спала. Бледная, выпившая за утро горсть таблеток валерианы, Елена стоит перед дверью, за которой ее ждет бывший собровец Юрий Гаравский.

Признания Гаравского в соучастии в убийстве оппозиционеров

За несколько недель до этой встречи Юрий Гаравский, экс-боец специального отряда быстрого реагирования (СОБР) внутренних войск МВД Беларуси, признался DW, что участвовал в похищении и убийстве отца Елены, бывшего министра внутренних дел Беларуси Юрия Захаренко, а также экс-главы Центризбиркома Виктора Гончара и бизнесмена Анатолия Красовского. В конце 1990-х эти люди выступали против президента Александра Лукашенко. В 1999 году сперва Захаренко, а затем и Гончар с Красовским бесследно пропали. Расследование их исчезновения не было доведено до конца, Захаренко до сих пор официально не признан умершим.

О встрече с Гаравским дочь Юрия Захаренко попросила сама. Ей было важно посмотреть ему в глаза - она уверена, что так сможет понять, говорит ли он правду. "Мы долгое время думали, что отца убивали медленно, расчленяя его. Это было невыносимо. Мне надо знать, что это произошло быстро. Я хоть как-то успокою свою душу", - объясняет Елена.

44-летняя Елена Захаренко - спокойная, меланхоличная женщина со светлыми, почти бесцветными глазами. Ее темные волосы аккуратно уложены, на лице - макияж, непривычно тщательный для Германии. Здесь она живет уже 20 лет - после исчезновения отца Елена вместе с младшей сестрой, матерью и сыном получила политическое убежище в ФРГ.

Экс-министр Юрий Захаренко готовился к возможному аресту

"Конечно, чувствовалось, что он был военным, - вспоминает отца Елена, сидя на своей кухне за день до встречи с Гаравским. - Он даже нам, домашним, давал распоряжения: все погладить, сделать, "приду - проверю". Но у него было очень доброе сердце, и мы этим пользовались". Елена похожа на отца не только внешне: "Я унаследовала его командный голос". Правда, произносит она это медленно и с надрывом - по-другому говорить о трагедии, сломавшей ее жизнь, она не может.

Юрий Захаренко готовил семью к тому, что с ним может что-то случиться, но уходить из политики все равно не хотел. Экс-министр внутренних дел Беларуси, изначально поддерживавший Лукашенко, на тот момент уже стал одним из лидеров оппозиции и стремился отстранить президента, которого считал диктатором, от власти.

Захаренко видел, что за ним ведется слежка. В один из дней он специально заехал в тупик, открыл дверь следовавшей за ним машины и сказал: "Плохо работаете, ребята". В автомобиле сидели совсем молодые парни, рассказывал он потом жене и детям.

Правда, политик думал, что его арестуют, посадят, но никак не убьют, убеждена его дочь. Долгое время после исчезновения Захаренко семья не верила, что его нет в живых. "Самое ужасное состояние было, конечно, у моей бабушки. 20 лет она с надеждой бежала к окну, когда кто-то стучался, думая, а вдруг это он. 20 лет! И когда она умирала, последним ее словом было его имя. Она кричала: "Юра!", - вспоминает Елена.

На стенах ее квартиры на окраине немецкого Мюнстера не висит фотографий отца: "Я на фотографии смотрю очень редко, потому что это больно. Вместо гроба, вместо памятника у меня остались от отца только его часы, которые уже давно не работают".

Какой была ее жизнь до всех этих событий? "Счастливой, какой же еще", - равнодушно пожимает плечами Елена. Накануне встречи с бойцом, утверждающим, что он участвовал в убийстве ее отца, она не хочет говорить о хорошем. Она удивляется чужому смеху, беззаботным прохожим на улице и завидует, что кто-то может так жить.

Перед поездкой Елене страшно, и не по себе. Но разговор с Гаравским - это единственный шанс узнать правду, считает она: "Я не еду призывать его к совести, я не еду с войной. Я понимаю, что он оказался в водовороте полицейской машины. У него не было выхода. Я его не виню".

Экс-боец СОБРа Юрий Гаравский перед встречей с Еленой Захаренко

41-летний Юрий Гаравский - крупный мужчина, под два метра ростом. У него явно был сломан нос, видны шрам и вмятина у правой брови. Он сильно хромает, но рад, что вообще может ходить. В Швейцарии, куда он бежал из Беларуси в конце 2018 года, ему сделали операцию на бедре, раздробленном в результате автомобильной аварии - он считает, что на него покушались. Гаравский переживает, дадут ли ему убежище, и возмущается, что местные чиновники сомневаются в его участии в убийствах белорусских оппозиционеров - говорят, он пересказывает какой-то детектив.

На встречу с Еленой Захаренко Юрий Гаравский согласился не сразу: боялся, что она на него "набросится, начнет обвинять". Но потом передумал: "В фильме (документальном фильме DW, снятом на основе интервью Гаравского. - Ред.) она сказала, что виноват не я, а система. Так и есть. Мне было в то время 20 лет. Я не инициировал убийство ее отца". От этой мысли ему явно легче - то, что он был лишь винтиком в системе, Юрий скажет в этот день еще не раз: "Я уже на тот момент понимал, что это преступление. Я понимал, что если буду молчать, то буду дальше жить. Поэтому молчал".

В редакцию газеты Neue Zürcher Zeitung в Цюрихе, предоставившей офис для встречи с Еленой, Гаравский приезжает первым. Перед входом у него сдают нервы - он сбивчиво просит проследить, чтобы Захаренко держала руки на столе: "Мало ли - пронесет с собой пилочку". Но из мебели здесь только стулья, Елена и Юрий будут сидеть в полутора метрах друг от друга в присутствии нескольких журналистов. Порядок простой: и он, и она могут прекратить общение в любой момент.

Встреча Гаравского с дочерью убитого министра Захаренко

Наконец, Гаравскому сообщают, что Елена уже здесь и стоит за дверью. В помещении повисает тягостное молчание, кажется, она никогда сюда не войдет. Но Елена заходит. Заметно напряженная, Захаренко ставит на пол сумку, оглядывается по сторонам и садится. Она тяжело вздыхает, поднимает глаза и начинает разговор: "Вы видели отца моего последним. Я вам доверяю. Я верю в ваш рассказ".

Елена хочет знать все - как велась слежка за ее отцом, как его похищали, убивали. Гаравский, глядя исподлобья, перечисляет: вот так Захаренко схватили, сзади застегнули наручники, посадили в машину головой вниз между сиденьями. Молча выехали за город - играло радио. Достали из машины, положили на землю, основатель СОБРа Дмитрий Павличенко дважды в него выстрелил. Погрузили в багажник на уже подготовленную клеенку, отвезли в крематорий, сожгли… Елена стойко слушает, то чуть оседая на стуле, то снова выпрямляясь, и продолжает задавать вопросы - за время разговора она ни разу не заплачет.

- Вы говорили, что за отцом велась слежка.

- Мы просто приезжали к дому и смотрели, где, кто, как будет расставлен. Мы наблюдали, сопоставляли время его приезда, сколько он идет от стоянки до дома. 10 минут. Вот в эти 10 минут мы должны были вложиться. Но сам момент задержания вашего отца, его погрузки в машину - это было секунд 20-30.

- Что вы видели? Он всегда был один?

- Один раз он стоял и минут 10-15 разговаривал с охранником на стоянке.

- Это правда. Он часто разговаривал с ним. Я долгое время думала, что отца расчленяли, резали по частям...

- Нет, нет и еще раз нет. На все про все ушло около четырех-пяти часов. Как вы думаете, за это время можно убить, спалить тело, приехать на базу? Когда мы должны были пытать вашего отца? И что мы должны были узнать?

- У него, наверное, был какой-то компромат (на Лукашенко. - Ред.).

- Этими фактами я не располагаю, нам про него вообще ничего не было сказано. Только "здесь сориентироваться", "здесь проследить".

- Убить человека, а потом гулять, смеяться... Ведь говорят, если хочешь застрелить, то только не смотри жертве в глаза…

- Никто и не смотрел. Его положили лицом вниз. Ему стреляли в спину, вашему отцу, как и Гончару, и Красовскому. Им всем стреляли в спину.

- А вы знали о наших страданиях? Видели сообщения в прессе? Слышали крик моей бабушки?

- Чтобы оградить себя, не нужно это смотреть. Я слышал о вашей бабушке, о том, что о ней писали. Но не отслеживал.

- Вы же его захватывали, вы можете сказать, какого он был роста?

- Вот такого (показывает на оператора, стоящего за Еленой. - Ред.). Телосложение хорошего такого, жилистого мужика. И руки достаточно большие.

- Такие, как у вас…

Беседа длится уже два часа. Со стороны может показаться, что это вежливый разговор малознакомых людей, но содержание его ужасно. "А если бы с отцом в тот момент была моя мама, с ней бы то же самое было?", - монотонно спрашивает Елена. "Скорее всего, да", - чуть помедлив, отвечает Юрий. Услышав от нее рассказ, как Захаренко заметил слежку, он усмехается и с ходу выдает фамилии сослуживцев, которые тогда "спалились". Эту историю он уже слышал - он них самих 20 лет назад.

В какой-то момент Гаравский вскрикивает: "Перерыв, перерыв!" и с трудом поднимается с места. От долгого сидения у него заболела прооперированная нога. Уже стоя, он показывает Елене карту: "Здесь стрельбище Воловщина", "вот здесь заезд", "вот на этой дороге убит ваш отец". Елена просит посмотреть ей в глаза и поклясться самым дорогим, что это правда. "Клянусь здоровьем своей дочери", - мгновенно реагирует Гаравский.

Встреча окончена. Выйдя на улицу, Юрий закуривает, его глаза блестят. "Я выжат, как лимон", - говорит он. Его злит, что не смог ответить на все вопросы - он уже не помнит, во что был одет Захаренко, как были расположены дома. "Я понимаю, что я, можно сказать, убийца их отца, мужа, сына. Я не сказал, что пересматривал видео в СМИ, как их бабушка ходила на кладбище и про сына говорила: "Я не знаю где ты, что ты". Я это все видел", - признается он.

Елена уходит в другую сторону. Она спросила у Юрия все, что хотела, и абсолютно уверена - Гаравский не врет. Вот только легче ей от этого не стало: "Я смотрела ему в глаза, и он мне тоже. Я чувствовала безграничное чувство вины с его стороны. Но это очень тяжело, тяжелый осадок. Мне тяжело это все осознавать, вообще об этом думать", - объясняет она. Елена Захаренко надеется, что после признаний в соучастии в убийствах бывший собровец останется в живых. Надеется, что он еще расскажет то же самое в суде. Гаравский ей сказал, что к этому готов, готов и отсидеть за эти преступления. Но только не в Беларуси - в Европе.

На пожелание выспаться и прийти в себя оба - независимо друг от друга - реагируют одинаково. Прийти в себя после этой беседы ни Юрий Гаравский, ни Елена Захаренко еще долго не смогут.

Эта новость также на сайте Deutsche Welle.