Спасшаяся из Крыма Лиза Богуцкая: «ФСБ завалено заявлениями о моей экстремистской деятельности» (интервью)

Статті

29.01.2015 21:50

Статті

Позавчера крымский дизайнер Лиза Богуцкая после обыска и изъятия у неё всех носителей информации оторвалась от хвоста ФСБ и покинула полуостров. Общаясь с журналисткой FaceNews, Лиза рассказала, как живётся в сегодняшнем Крыму: бизнеса нет, цены взлетели, простые люди писали на неё доносы за сообщения в Facebook, а в форме и с автоматами разгуливают вчерашние алкоголики.

Лиза Богуцкая (фото со страницы Богуцкой в Facebook)

Позавчера крымский дизайнер Лиза Богуцкая после обыска и изъятия у неё всех носителей информации оторвалась от хвоста ФСБ и покинула полуостров. Общаясь с журналисткой FaceNews, Лиза рассказала, как живётся в сегодняшнем Крыму: бизнеса нет, цены взлетели, простые люди писали на неё доносы за сообщения в Facebook, а в форме и с автоматами разгуливают вчерашние алкоголики. 

FaceNews: Вы находились в Крыму до позавчерашнего дня, насколько я понимаю? 

Лиза Богуцкая: Да.

Преследования начались в связи с критикой кандидатов

FN: Что произошло, почему вы уехали?

ЛБ: Ко мне пришли утром с обыском, с постановлением об обыске, где я значилась как свидетель. Но у меня, как у свидетеля, изъяли дома всю компьютерную технику, изъяли вообще всю технику. Все телефоны, видеорегистраторы, навигаторы, флешки – все носители информации. Ну вот скажите мне, у свидетелей изымается это всё? Нет. Во-вторых, меня с конвоирами доставили в отделение, где допрашивали, с утра до трёх часов дня.

Когда приехал туда адвокат, следователь ему сказал, что, по российскому законодательству, адвокат имеет право находиться на допросе, не вмешиваться в ход допроса, получить в конце допроса  протокол и выразить своё несогласие с отдельными пунктами протокола. Вот это все права адвоката в российском уголовном законодательстве. Следователь мне сказал, что я прохожу по уголовной статье. Она касалась не меня, она касалась Мустафы Джемилева, когда мы третьего мая выезжали его встречать на границу с Херсонской областью, в Армянск… Якобы я там прохожу как свидетель, тем не менее, у меня изымается всё моё оборудование. Как у свидетеля.

Я так поняла, что моё дело может легко переквалифицироваться со свидетеля на подозреваемого, а потом ещё и на обвиняемого. Меня отпустили и сказали, что я могу быть свободна, и дальше будут работать с моим адвокатом. Со мной, конечно, нет. Почему — потому что со мной никакой связи нет, так как телефон у меня был изъят. Ну и, соответственно, через буквально два часа я приняла решение, что нужно выезжать. Я поняла так, что буквально назавтра я буду вызвана без адвоката, под любым предлогом, скажем: придите, заберите свой телефон, и возьмите на всякий случай с собой паспорт. И я буду уже там задержана непосредственно при квалификации статьи. Я поняла, что это всё делается накануне выборов в Госсовет Крыма. Что будут мне предъявлены сейчас обвинения, с той целью, чтобы я не помешала ходу голосования. Вот и всё. Я приняла решение, что лучше я буду говорить на воле, чем молчать в тюрьме. Поэтому я выехала. На сколько пока — я определиться не могу, но, наверное, на тот период, пока Россия будет оккупировать Крым.

Богуцкая в Крыму с букетом, доставленным на оккупированный полуостров из Полтавы (фото со страницы Богуцкой в Facebook)

В российском Крыму писать сообщения в Facebook — экстремизм

FN: Почему вас обыскивали? Какой, собственно, общественной деятельностью вы занимались?

ЛБ: Экстремистскую деятельность приписывают. Моей целью является возврат Крыма в лоно Украины. Это то, за что я буду бороться постоянно, и это не нравится ни ФСБ, ни местным властям, потому что многих из них я знаю лично, и у меня есть что о них написать на кануне выборов. То есть, я в основном пишу, и меня читают.

FN: То есть, вы пишете, вы не организовывали никаких акций, групп людей?

ЛБ: Нет, ну что вы, нет.

FN: Этот обыск, изъятие вещей началось потому, что вы просто писали?

ЛБ: Послушайте, если бы я организовывала акции, я бы уже сидела. Организовывать акции можно в Украине. В России любая организация акций карается законом сроком до 15 лет тюрьмы, просто за организацию хотя бы одной акции.

Больше трёх не собираться

FN: Что вообще может сейчас активист в Крыму?

ЛБ: Даже на День независимости я написала в фейсбуке, что я прошу всех неравнодушных крымчан завтра не собираться, но в 11 часов выйти в город и каждому одеться так, как он считает нужным, чтобы поддержать Украину. Но мы всё равно собирались, наиболее активные патриоты, возле памятника Шевченко. Оказалось, что нас ФСБ уже там ждало. Они оцепили полностью и памятник, и парк Шевченко, и сказали, что парк заминирован, нам запрещено категорически заходить. Но мы люди мобильные, мы же украинцы, у нас мозги работают, в отличие от россиян, поэтому мы быстро передислоцировались к центру города, к памятнику Григоренко. Они ж не могут покинуть территорию, которая заминирована, они ж должны её разминировать, поэтому они за нами не последовали. В этот конкретно день мою машину окружили автоматчики, с ФСБ вместе, и пытались меня не выпустить оттуда. Я с ними подискутировала, и они меня отпустили.

«Все украинцы — каратели, бандеровцы, пиндосы»

FN: Как объясняли своё поведение, под каким предлогом не хотели выпускать?

ЛБ: Говорили, что я занимаюсь не тем, что Украина нам враг. Я сказала, что Украина им враг. «Уезжайте жить в Украину, чего вы здесь живёте?» Я говорю: Здесь моя родина, поэтому я здесь и живу. «Вы фашистка, вы каратель». Я поэтому там представляюсь: Каратель Лиза. Потому что украинцы для них — это все каратели, фашисты, бандеровцы, госдеповские прислужники, пиндосы — можно много эпитетов приводить, которыми они нас осыпают. А русские, конечно же, хорошие все. 

FN: Кто именно оперирует такими эпитетами?

ЛБ: Обычные жители тоже. Но таких мизер, очень мало. В основном это люди неадекватные. Либо алкоголики, либо психически неадекватные люди. Те, кто с головой дружат — они понимают, что лучше молчать, потому что ситуация же может измениться. 

Структура силовых формирований сегодняшнего Крыма

FN: А ФСБ, полиция?

ЛБ: ФСБ и полиция меня уважают, у них нет ко мне негативного отношения, они просто выполняют свою работу. И даже на допросе они уважительно со мной разговаривали все. В основном это средний класс, из лиц, которые представляют власть — это наши же, крымчане, перевёртыши, кто вступил в самооборону. Раньше они были алкоголиками, наркоманами и бомжами, а теперь они люди в форме с автоматами. Вот что такое человеку психически неадекватному дать в руки автомат и сказать, что он теперь — власть. Естественно, что для него теперь Россия — это Родина-мать, а все, кто против России — это сволочи и предатели. На самом деле они подменяют понятия, и им кажется, что они патриоты, а они нет. Но когда я была в ФСБ, я сказала: я знаю, что вы со мной будете разговаривать очень уважительно. Спрашивают, почему я так решила, а я говорю: потому что вы ненавидите предателей, а я не предатель. Вы знаете, что у меня в деле написано, что у меня низкий индекс предательства, и вы таких людей уважаете, таких людей уважает ваш президент — на них можно положиться. Улыбаются, говорят: да, так и есть. 

FN: Все эти силовые формирования — ФСБ, полиция, самооборона — они состоят из местных или из россиян?

ЛБ: Самооборона — это армия Аксёнова нашего. Они его поддерживают, потому что другой армии у него нет. Это асоциальные личности, которые надели на себя форму и взяли в руки автомат. Всё. Это люди, которые не имеют никакого юридического образования и понятия не имеют, что такое вообще юриспруденция, юрисдикция. Это просто люди с улицы, которые одели форму. Все полицейские низшего уровня, опера — все практически наши крымчане, которые вдруг стали россиянами. И это самая неуважаемая часть в самой российской полиции. Все те, кто занимают низшие ранги — это наши же крымчане, бывшие украинцы, нынче это россияне, и, естественно, им отдаётся самая неприятная часть работы, то есть, своих же гнобить. А те россияне, которые приехали, заняли руководящие посты. Сначала и низшие посты были российскими. Но они якобы обучили наших, как заламывать руки, и уехали обратно. 

«На меня было огромное количество написано «литературы» в ФСБ»

FN: Кроме того, что вас обыскивали, ещё какие-то репрессии против вас были?

ЛБ: Никогда и ничего. Именно поэтому на меня было огромное количество написано «литературы» в ФСБ по моей деятельности, и непосредственно Путину писали о том, что есть вот такая в Симферополе, которую ФСБ не трогает. «Мы вас просим вмешаться и заставить ФСБ работать». Наверное, он не вмешивался всё-таки, но, тем не менее, ФСБ заставили работать. Но меня, видите, отпустили. Я так подозревала, что меня не отпустят, что меня там оставят. 

FN: Были ли проблемы с переездом границы?

ЛБ: Были. Меня всё время сопровождала определённая машина. На каждом повороте, где я, останавливалась. Я так понимаю, что это был хвост за мной. Но я прошла границу не в том месте, где они ожидали. И применила смекалку, чтобы меня не видели, когда я выезжала, оторвалась от хвоста. Потому что я понимала, что меня именно на границе могут задержать.

Может быть, я сгущаю краски. Может быть, наоборот, они мне дали зелёный коридор, чтобы я выехала. Ушла — и ушла себе, теперь недосягаема. Мне сейчас многие пишут, что непосредственно «Газпром» вмешался в это дело, что кто-то там вроде бы из ФСБ из Москвы  звонил, чтобы меня не задерживали. Я не знаю точно, кому верить, кому нет. Я ехала не на своей машине, кстати, ну, то есть, не на той, на которой я всё время езжу в Симферополе, с вышиванкой — она осталась там. Мою машину знают все, она единственная такая в Крыму была. Именно на ней выезжать было очень опасно. 

Богуцкая со своим авто

Семья политикой не занимается, претензии к ним будут необоснованны

FN: Вы выехали, а семья ваша как?

ЛБ: Семья осталась. Дети остались, муж остался, только я выехала. Но к ним предъявлять претензии бесполезно. У меня муж «компьютерный гений», он компьютер не умеет даже включить и выключить, не то чтобы там что-то написать или зайти в интернет. У него карандаш, он дизайнер, эскизы карандашные у него, и он полностью такой вот рукотворный человек, абсолютно не компьютерный. Мои дети не по моим стопам пошли. Поэтому к ним предъявлять претензии не получится. Воздействовать на меня через детей могут, но мои дети себя в обиду не дадут, вот это точно.

Пророссийских всё меньше, а «стукачей» среди них — всё больше

FN: Это хорошо. Как вообще сейчас в Крыму? Как вам атмосфера там?

ЛБ: Жилось в Крыму тяжело. 

FN: В чём дело?

ЛБ: Понимаете, если бы все крымчане имели такие же взгляды, как я, то даже с новой российской властью жилось бы легко. Мы просто плевали бы на неё и делали бы своё дело. А поскольку приблизительно половина сейчас крымчан пророссийски настроена… Была большая часть, сейчас уже меньшая часть пророссийски настроена. Но всё равно они есть, и они пишут. Оказывается, ФСБ завалено заявлениями о моей, как они называют, экстремистской деятельности и разжигании международной розни. 

FN: Межнациональная розня — это между кем и кем?

ЛБ: Вот в том-то и дело! Скорее всего, между татарами и украинцами, татарами и русскими. Я им сказала, что более миролюбивого человека в Крыму в межнациональных отношениях, чем я, трудно сыскать. Ну и естественно, к кому, а ко мне глупо применять такую статью, как межнациональная рознь. 

FN: Вы как себя идентифицируете: как украинка, русская, или, может, татарка?

ЛБ: Я вообще русская. Но я патриотка Украины. Родной язык у меня русский. Хотя я, в принципе, по-украински говорю так же, как по-русски, но думаю по-русски. 

«Россия уже обманула очень многих»

FN: Вы сказали, что сейчас пророссийских крымчан меньше, чем раньше — почему так, по вашему мнению?

ЛБ: Я всё пишу в Facebook, все свои статьи, там я очень подробно описываю, почему. Посмотрите, у меня есть одна статья, перед моим арестом, она начиналась такими словами: «Напишу то, что думаю, сегодня, потому что завтра будет поздно». Видимо, я чувствовала, что это произойдёт, что меня задержат, поэтому написала. И там я подробно описала, почему. Дело в том, что Россия их уже обманула, очень многих. Особенно все руководящие должности, все руководящие составы — их заменили полностью, стопроцентно, россиянами. То есть, эти руководители — они, естественно, настаивали на том, чтобы все подчинённые голосовали за Россию, и сами же пострадали от этой же самой России. Все остались за бортом. Понятное дело, что теперь они внутренне, даже если они сейчас будут говорить, что они с Россией… Доля мести, которая поселилась в их сердцах, значительно выше, чем доля неприязни к ним самих украинцев.

Цены выросли в три, десять, пятнадцать раз

FN: А насколько стало легче или тяжелее выжить в материальном плане?

ЛБ: Материально стало гораздо труднее жить. Я сейчас в Одессе нахожусь. Когда я на рынке смотрю на цены, у меня просто улыбка от уха до уха, потому что для меня уже эти цены стали какими-то игрушечными ценами, против тех, которые в Крыму. Это невозможно. Цены выросли по-разному. Самое меньшее — в три раза, есть в десять, в пятнадцать раз выросли. При переходе на рубль поднимали цены кто как хотел, то есть, не было единой сетки тарифной поднятия цен. То есть, вот есть конвертация валют, и в этой конвертации валют появились российские и украинские цены. А было объявлено просто, что с первого июня мы переходим на рубль, и, соответственно, когда мы перешли на рубль, кто как захотел, тот так этот рубль себе и обозначил. Я после первого июня зашла в аптеку, мне нужно было купить витамины в каплях. Если раньше они стоили пять гривен, то сейчас они стоят 72 рубля. Если раньше от головной боли таблетки я покупала, не помню название, они стоят 15 гривен, сейчас они стоят 160 рублей. Вот это во сколько раз выросли цены. Купила какие-то витамины от простуды. 980 рублей эти витамины, которые раньше стоили 20 гривен. Вот посчитайте для себя и поймите, во сколько выросли цены. Естественно, жить стало очень тяжело, очень трудно. И ведь не все бюджетники. Если не бюджетная сфера, то стали получать значительно меньше, чем получали до того, как Россия пришла и мы на рубль перешли. Не бюджетники, частные предприниматели жили гораздо лучше при Украине.

FN: Почему так?

ЛБ: Потому что бизнес был, сейчас же бизнеса нет в Крыму. Сейчас весь украинский бизнес вышел с территории России, а российский ещё не обосновался, и не хочет. Крупные финансовые российские игроки не заходят в Крым. Они не хотят, потому что они понимают ситуацию: это санкции, им эти санкции даром не нужны. А государственные предприятия не идут в Крым, потому что это расходы большие, бюджет российский не тянет. Там очень большой конфликт в России финансовый относительно Крыма. Крым очень сильно тянет Россию вниз в бюджетной сфере. У меня масса друзей, кстати говоря, пророссийски настроенных, которые рады России. 

«Пророссийски настроены крымчане, которые никогда не были в России»

FN: Почему они рады России?

ЛБ: Некоторым выгодно. У кого-то из моих друзей, допустим, родственники работают в «Газпроме». Чего им не быть за Россию? Раз. Второе: огромное количество крымчан пророссийски настроены, потому что они никогда не были в России. Вот опер, который меня допрашивал, например, рассказывал мне, что он сам крымчанин, но патриот России. Когда я у него спросила, когда он был последний раз в России, он сказал: давненько, очень давненько, в детстве. Я говорю: ну конечно, в детстве можно быть патриотом, это понятно. Вы себе представляете, — говорю, — как живёт Вологодская область? Костромская, Псковская? Какая там нищета и разруха? У нас в самом захудалом селе в Украине нет такого, как там живут люди ужасно.

Вы понимаете, у основной массы людей — информационный вакуум, они не знают, что на самом деле происходит в России. Они слушают Киселёва, и им кажется, что Россия вся живёт, как живут Москва, Питер, Краснодар. Вот Краснодар живёт хорошо, а Ростов рядом с Краснодаром уже живёт хуже значительно. Вот Москва живёт хорошо, а Тула — хуже значительно. Есть такие центры, куда сливаются все деньги. А всё, что за сто километров от этих центров — оно уже погрязло в нищете и в разрухе. А все ж крымчане хотят жить, как Москва, никто ж не хочет жить в Костроме или в Вологде. Для них Россия — это Москва. 

«Все покупают украинские продукты, поступающие в Крым контрабандой»

FN: Как насчёт перебоев с водой, коммунальным обеспечением, были?

ЛБ: Были, конечно, они и сейчас продолжаются. Воду стали отключать, по временной сетке. Начались веерные отключения электричества, как и по всей Украине. И, конечно же, в Крыму ведётся политика по этому поводу. В Крыму у нас нет украинских каналов, информация исключительно однобокая, информация российская. В этом информационном поле звучит так: Украина живёт самодостаточно, но Крым отрезает от электричества, и таким образом Украина мстит крымчанам. Ну и, соответственно, пророссийски настроенная часть населения, говорит: вот хохлы, сволочи, отрезали нам всё, что можно, чтобы мы здесь сдохли. То есть, они не понимают, что если они ушли в Россию, они должны жить по-российски. Все покупают украинские продукты, которые поступают контрабандой в Крым. Ведь продукты к нам поступают только контрабандой. Официально ввоз продуктов запрещён. 

«Еды завозят 20 фур в день вместо 600, и то когда залив не штормит»

FN: А российские продукты тоже не поступают?

ЛБ: Ну естественно. А как они будут поступать, российские? Поэтому и война, поэтому и коридор создаётся в Крым. Потому что Керченский пролив уже штормит, и паром не ходит. Хоть их добавилось уже количество, но хоть их сотня будет, если шторм в проливе, ни один не будет ходить. Поэтому элементарно перевезти людей тяжело, не говоря уже о том, чтобы сюда ввозить какие-то продукты. Второй порт для приёма фур открыли в Феодосии, есть паромы, которые привозят порядка сорока фур из Новороссийска в Феодосию за один раз. Они идут около сорока часов, то есть, очень медленно и очень долго, и они уже раздолбали там все центральные проспекты Феодосии, феодосийцы уже возмущены этим. Ну и потом, что такое на весь Крым 40 фур раз в два дня? Раньше ежедневно около 600 фур заходило. Идут продукты, несомненно, есть у нас в супермаркетах российские продукты, но они же все несъедобные.

FN: Почему?

ЛБ: Так готовят. У меня в одном из постов было: девушка в Ялте, многодетная мать, купила российское молоко, пять пакетов. Пришла домой, стала открывать — а там чистая вода. Она второй пакет — там тоже чистая вода. Она вышла на улицу, где сидели россияне, которые не поверили этому событию, перед ними открыла третий пакет — там тоже чистая вода. А на пакете написано: «Натуральное коровье молоко». Ну я и написала, что натуральное коровье молоко в России делают следующим образом: берётся натуральная российская вода и добавляется натуральный российский порошок. А, видимо, аппарат сломался и не добавил порошок, и была запечатана чистая вода. Украинцы не привыкли такой продукт есть вообще. 

Собиралась покидать Крым только в бессознательном состоянии

FN: Что планируете дальше делать? 

ЛБ: Пока ещё толком не сообразила. У меня ещё каша в голове оттого, что вот так всё случилось. Я никогда не предполагала, что я уеду из Крыма. Я всегда всем говорила, что я буду здесь, раз даже шутила: «Меня из Крыма можно будет в бессознательном состоянии только вывезти». Но оказалось, что, как раз-таки, выехала я сама, осознавая всё, что происходит. Я так понимаю, что если бы я не выехала, то меня арестовали бы. Собираюсь писать. Вот сейчас с вами поговорю и буду писать статью. У нас ведь выборы через три дня в Симферополе, и мне хоть что-то нужно на этот счёт написать, потому что огромная часть людей собирается голосовать за тех, о ком ничего не знает. Именно поэтому меня и задерживали, я так думаю. Именно для того, чтобы никто никогда ничего не узнал. 

FN: Имеются в виду местные или российские персонажи?

ЛБ: Вся наша «Партия регионов» теперь стала «Единой Россией», в полном составе. Некоторых людей из них я знаю лично, я знаю, кто что из себя представляет. Единственный фаворит, который сейчас у нас по предвыборной гонке намечается — это «Единая Россия» во главе с Аксёновым. Партия предателей. Всю жизнь жить в Украине, пользоваться всеми благами, а теперь они стали лидерами Крыма… Не знаю, как дальше будет, но я собираюсь пока заниматься общественной деятельностью. Единственное, что в плане дизайна мне сложно будет сейчас определиться с работой здесь. У меня ведь технику всю изъяли, всё, что у меня было. Все эскизы теперь находятся в ФСБ. Сказали, что вернут технику после экспертизы не раньше, чем через три месяца. Но я предполагаю, что её вообще не вернут.  Ничего.

FN: Я желаю вам хорошей адаптации на новом месте, и чтоб как можно скорее вы могли вернуться туда, где вы бы хотели жить. 

ЛБ: Спасибо большое.