Военный эксперт: Решительный шаг против РФ без членства в НАТО — это просто невероятно

Статті

27.07.2015 16:09

Статті

21 июля в Минске состоялся очередной тур переговоров по ситуации на востоке Украины. На сей раз договорились об отводе вооружения калибром до 100 мм от линии противостояния, а также о создании 30-километровой буферной зоны. В интервью FaceNews военный эксперт Института евроатлантических исследований Игорь Козий заявил: все эти договоренности не имеют смысла, так как в Украине всем очевидно, что они не выполняются. Быстрого окончания войны украинцам ожидать не стоит — конфликт будет тянуться еще как минимум несколько лет, как максимум — десятилетие, констатировал эксперт. Также Козий объяснил, что могут дать Украине те фортификации вдоль линии разграничения, сооружение которых, по словам Порошенко, подошло к концу.

21 июля в Минске состоялся очередной тур переговоров по ситуации на востоке Украины. На сей раз договорились об отводе вооружения калибром до 100 мм от линии противостояния, а также о создании 30-километровой буферной зоны. В интервью FaceNews военный эксперт Института евроатлантических исследований Игорь Козий заявил: все эти договоренности не имеют смысла, так как в Украине всем очевидно, что они не выполняются. Быстрого окончания войны украинцам ожидать не стоит — конфликт будет тянуться еще как минимум несколько лет, как максимум — десятилетие, констатировал эксперт. Также Козий объяснил, что могут дать Украине те фортификации вдоль линии разграничения, сооружение которых, по словам Порошенко, подошло к концу. Эксперт заверил: укрепление рубежа не означает, что Украина навеки отрезает от себя неподконтрольную территорию.

Игорь Козий

Порошенко сообщил о завершении возведения фортификационных сооружений вдоль линии разграничения контролируемых и не контролируемых Украиной территорий. Для чего, с военной точки зрения, могут быть пригодны эти сооружения?

Инженерные сооружения в любом случае готовятся для того, чтобы противостоять внезапной атаке со стороны агрессора. Это если мы говорим об инженерных сооружениях военного характера. Заградительные инженерные сооружения, если мы говорим о таковых, то с этими целями они и делаются.

Но я имею сомнения по поводу того, насколько они завершены. Потому что опыт всех войн показывает, что инженерных заграждений никогда не бывает много. Их, как правило, не хватает. Потому что длительность их возведения, как правило, не адекватна времени проведения той или иной операции. Поэтому, на мой взгляд, это несколько недооценка ситуации или непонимание руководством отдельных моментов военно-инженерного характера. 

#фортифікації pic.twitter.com/UbeJHS4RXe

— Геннадій Зубко (@ZubkoGennadiy) 21 Липень 2015

Если строят такую линию заграждений, значит ли это, что мы отделили от себя надолго ту часть, которая за этой линией?

Нет, это совсем ничего такого не означает. Это только означает, что для преодоления вот этих вот фортификационных сооружений противоборствующая сторона должна будет потратить больше времени, чтобы преодолеть нашу оборону. 

Они должны будут, первое, провести инженерную разведку этих сооружений. Второе — определить места, где они будут преодолеваться. Третье — спланировать состав сил и средств, которые будут проводить разграждение этих фортификационных сооружений. Соответственно увеличивается и время, и силы, и состав. 

«Деньги должны были вкладываться не в сооружение, а в увеличение возможностей и численности инженерных войск ВСУ»

Поэтому когда находишься в обороне, то эти сооружения помогают поражать противника и остановить его воздействие. В то же время, противнику, чтобы преодолеть оборону, которая хорошо оборудована в инженерном плане, нужно больше сил и средств потратить для ее преодоления. 

Если мы вложили столько денег в фортификационные сооружения именно по этой линии, это значит, что в ближайшее время мы не собираемся двигаться дальше и освобождать оккупированную часть?

Я не знаю, что это означает. Я могу одно сказать: деньги должны были вкладываться не в сооружение непонятными фирмами непонятных заграждений, а именно в увеличение возможностей и численности инженерных войск Вооруженных сил Украины. 

Тогда инженерные войска Вооруженных сил Украины будут в состоянии сами оборудовать все необходимые сооружения, установить все необходимые заграждения и поставить все необходимые препятствия. А если это просто придумана очередная схема для, так сказать, получения прибыли, то, на мой взгляд, это не совсем корректно делать в этой области. 

«Места оборудования определяет командир, осуществляющий оборону, а не кто-то из глубокого тыла»

Гораздо правильнее все-таки создавать подразделения, части и соединения, которые были бы в состоянии сами все это воздвигать, все это оборудовать так, как командиру нужно, а не непонятно кому. Потому что линию заграждений, места оборудования определяет непосредственно командир, который осуществляет оборону, а не тот, кто находится глубоко в тылу. 

21 июля в Минске договорились об отводе вооружения калибром до 100 мм. Что это означает? Что это за вооружение? Почему именно сейчас, по вашему мнению?

Минские соглашения никогда не выполнялись, поэтому это ничего не означает. То, что под 100 мм подпадают противотанковые пушки и пушки образца 1944 года, если они находятся где-то на вооружении, то это точно. Улучшает ли это боеспособность Вооруженных сил? Однозначно нет. 

Но это решение принимают политики. И самое главное, чтобы за каждой смертью солдата народ Украины просто не забывал, кто из политиков какое решение в этом вопросе принял. 

«И я, и граждане Украины видим, что минские договоренности не выполняются»

18 и 19 июля сепаратисты заявляют, что добровольно отводят вооружение, при этом ОБСЕ подтверждает: никуда они его не отводили. А Донецк в эту же ночь обстреливается. То есть, сепаратисты говорят одно, а делают другое. Зачем, по вашему мнению, нам в таком случае подписывать с ними соглашения в Минске?

И я, и граждане Украины видим, что минские договоренности не выполняются. Кто этого не замечает? Зачем они подписываются — это вопрос не ко мне. Это вопрос к министру иностранных дел, к президенту.

Есть ли смысл Украине, пока у нас какое-никакое перемирие, накапливать силы, чтобы решительным шагом освободить оккупированные территории?

Решительным шагом против Российской Федерации, да еще в гордом одиночестве, не имея членства в НАТО — это звучит очень хорошо. Это просто невероятно. Что в это время Украина должна делать? Однозначно укреплять свою обороноспособность, проводить реформы, искать союзников. И однозначно просить этих союзников оказать санкции и оказать помощь. Другого пути, к сожалению, сколько существует человечество, еще никто не придумал. 

«Война будет продолжаться еще не один год»

Когда можно ожидать освобождения этих территорий? Все эти поиски партнеров, укрепление обороноспособности — сколько это может занять?

Опыт ведения войн такого характера, как в Афганистане, во Вьетнаме и других местах, показывает, что они, как правило, носят довольно-таки затяжной характер. То есть они длятся вплоть до десяти лет. Я так понимаю, что это будет продолжаться еще не один год. 

Нардеп Виктор Романюк предлагает сделать вместо линии разграничения линию фронта, которую будут пересекать только военные. При этом, гуманитарную помощь гражданам Украины, которые остались на неподконтрольных территориях, нужно завозить через Россию. Точно так же эти граждане, являющиеся и мирными жителями, должны попадать на территорию остальной Украины — через Россию. Что это может дать с военной точки зрения? Какими могут быть результаты? Стоит ли это делать?

Решение по военным и политическим вопросам принимает в этом государстве один человек — президент. Окончательное решение. Он отвечает за обороноспособность, за боеготовность, за порядок планирования и ведения, как Верховный главнокомандующий. Больше никому Конституция этого права не дает. 

«Чтобы обсуждать решения Верховного главнокомандующего, нужно обладать тем же объемом информации»

Чтобы говорить, насколько он корректно или некорректно поступает, нужно обладать тем объемом информации, которую сегодня ему предоставляет и служба внешней разведки, и Главное разведывательное управление Министерства обороны, и спецподразделения Службы безопасности Украины. То есть выработка решения или его обсуждения — это должно происходить в равных, адекватных условиях. А гадание в военном деле на кофейной гуще — это не совсем правильно.

Как политику, Романюку, наверное, разрешено делать подобного рода заявления, и почему бы и нет. Я так предполагаю, что он, наверное, относится к какой-то политической силе, которая сегодня пробует провести выборы более успешно, чем другие политсилы. 

Создание тридцатикилометровой буферной зоны между линиями обороны Украины и сепаратистов — целесообразно ли это из военных соображений?

Нет. Из военных соображений это ничего не дает. Все зависит от того, насколько политики будут соблюдать эти соглашения. Заметьте, не военные, а политики. Как политики с той стороны — я имею в виду Кремль — так и политики с этой стороны, то есть Банковая.

Да, Украина пытается, да, Украина делает. Но не забывайте, что гибнут солдаты. И это происходит на глазах у командиров, с которых потом те же самые политики будут спрашивать и те же самые матери и отцы, понимаете как?