Олег Мусий: У Яценюка системная ненависть ко всему майдановскому

Статті

17.12.2014 13:12

Статті

Олег Мусий в конце февраля текущего года вошел в первое «правительство камикадзе» под руководством Арсения Яценюка. По квоте Майдана координатор медицинской службы получил портфель министра здравоохранения и, как выяснилось впоследствии, кучу влиятельных врагов.

Олег Мусий

Олег Мусий в конце февраля текущего года вошел в первое «правительство камикадзе» под руководством Арсения Яценюка. По квоте Майдана координатор медицинской службы получил портфель министра здравоохранения и, как выяснилось впоследствии, кучу влиятельных врагов.

Разговоры об отставке Мусия начали ходить, как только истекли первые 100 дней его работы на посту. Недоброжелатели обвиняли его в срыве тендеров на закупку жизненно важных лекарств. Между тем сам министр не очень считался с массированной медийной атакой против себя. Он системно зачищал ведомство от чиновников, которые остались в наследство от предшественницы Раисы Богатыревой. Но проблему нужно было искать не там.

1 октября правительство взяло и отстранило Мусия от выполнения обязанностей министра. Такая формулировка была эксклюзивно изобретена для Мусия его ... соратниками из Кабмина.

Министр, которого должна освобождать Верховная Рада, не стерпел такого унижения, обвинил Арсения Яценюка в манипуляциях и пошел в суд. На поверхность стали всплывать подробности внутренних войн в самом правительстве: выяснилось, что к устранению министра от должности имеет отношение политический партнер Яценюка, влиятельный депутат Николай Мартыненко.

Между тем Мусий выдвинул свою кандидатуру на парламентских выборах и победил в 124 одномандатном округе на Львовщине. После объявления результатов он присоединился к команде Блока Порошенко и в результате занял место заместителя председателя комитета по вопросам здравоохранения. В интервью «Главкому» экс-министр обещает продолжить бороться с тендерной мафией и приоткрывает завесу на события, которые спровоцировали его скандальное отстранение.

«Что я буду министром, мне сказал Шкиряк»

Олег, давайте вернемся во времени назад. Вы стали министром здравоохранения по квоте Майдана. Расскажите, как происходило ваше выдвижение в те бурные дни?

Правительство тогда формировали политические партии, которые были в оппозиции. Но пять мест из двадцати было отведено для майдановцев: то есть было пять министров, которые вошли в правительство от общественности - не от политиков. Я один из них.

Тогда, в конце февраля, много говорилось о том, что Минздрав возглавит Ольга Богомолец. Почему в конце остановились на вашей кандидатуре?

Сначала действительно был разговор о том, что это ведомство возглавит Богомолец, и потом ей предложили стать вице-премьером, и она согласилась. Соответственно встал вопрос: а кто же будет министром здравоохранения? Я был координатором медицинской службы Штаба национального сопротивления с 1 декабря, с того момента, когда более миллиона человек вышли на Майдан и решили остаться протестовать дальше. Тогда как раз был занят Дом профсоюзов и КГГА. И через час практически мы уже там организовали медслужбу - кстати, на том же месте, где она была во время Оранжевой революции, на третьем этаже Дома профсоюзов. Там я также был координатором медицинских пунктов. Поэтому опыт у меня был.

«Назначенный по квоте Майдана» - это что-то абстрактное. Кто конкретно подошел к вам и сказал: «Господин Мусий, вы будете министром»?

На самом деле, ситуация была странная для меня, потому что меня поставили в известность за день до того, как надо было идти на сцену Майдана, - 26 февраля. Мне сказали: «Олег, ты будешь министром. Возражения не принимаются, пожалуйста, готовься выйти на сцену».

Кто это вам сказал?

Сказал Шкиряк - один из тех, кто входил в Координационный совет Майдана. Он меня поставил перед фактом, по сути, по поручению Координационного совета, куда входило много представителей общественных организаций.

Вы упомянули, что Ольге Богомолец предложили пост вице-премьера, и она сначала согласилась. Но в конечном итоге и этот пост она не заняла. Что тогда произошло?

Уже после представления правительства на Майдане, когда уже ее выдвинули на вице-премьера по гуманитарным вопросам, я стоял с ней на сцене рядом и говорил ей: «Оля, как хорошо, когда будет два человека-медика в правительстве, мы сможем помогать друг другу, мы будем продвигать и медицинскую реформу и гуманитарную сферу развивать». И я был тогда очень доволен. Думал: о, не буду одинок. Оля - это человек, которого я хорошо знал еще со времен университета. Но для меня было очень странным дальнейшее развитие событий...

Да и вообще странной была и дальнейшая процедура приглашения на представление членов правительства в Верховную Раду. Мне не позвонил ни один человек, кроме опять же Зоряна Шкиряка. Я ему говорю: «Слушай, ну вот меня представили на сцене. А что дальше? Что мне делать?». Он говорит: «Как что? Завтра - в ложе правительства. В десять часов Верховная Рада будет избирать правительство». Я ему: «Да мне никто ни слова не сказал: ни будущий премьер, ни секретари, никто». Он: «Что там рассказывать - приходи утром в Раду и все». Я пришел на полчаса раньше, мне дали пакет документов, сказали: «Заполняй». Далее говорится: «Вот представление премьер будет объявлять на министра здравоохранения».

И вот в этот момент в ложе правительства не явилась Оля Богомолец. Где-то в половине одиннадцатого утра я узнал, что она ночью перезвонила премьеру и отказалась от должности вице-премьера.

Вам известны причины такого решения?

Это ее надо спросить. Для меня было очень странно. Оля была единственным человеком, который отказался от должности после того, как Майдан принял, сказал «ОК».

Была версия, что якобы сама Богомолец решила, что в качестве вице-премьера она будет «свадебным генералом». А должность министра, который имеет реальное влияние на отрасль, ей не предложили. Была на этот пост тогда конкуренция?

Конкуренции не было. Я даже не был на заседаниях, где решалось, кто будет министрами. Меня поставили перед фактом. Человек, который входит в тот Координационный совет, донес мне ее мнение. Затем уже Егор Соболев, Игорь Жданов мне говорили: «Олег, как хорошо, что мы тебя выдвинули министром здравоохранения, и весь Совет Майдана поддержал». Какие кандидатуры там обсуждались, мне неизвестно.

Но комментарии Оли по должности министра здравоохранения были такие, что она сознательно не шла туда, потому что она не видела механизмов преодоления коррупции в ведомстве.

А вы видели?

Безусловно. И я для этого очень много сделал.

«Шаровые ранения у погибших были в переднюю часть тела»

Чтобы далеко не отходить от Майдана - еще несколько вопросов, касающихся событий на нем. Вы все время были в эпицентре событий. Имеете какую-то свою версию массового расстрела? И обращались к вам правоохранители, которые расследуют это преступление?

Не привлекали. Хотя именно это и удивляет, потому что почти на половине протоколов описания и судмедэкспертиз всех убитых с Небесной сотни стоят мои подписи. По сути, я был единственным человеком, который тогда, во времена Януковича, отвечал за то, чтобы те протоколы не были сфальсифицированы: якобы, эти люди умерли от инфаркта, или воспаление легких. Я делал все, что бы было засвидетельствовано, что это реальные убийства, с пулевыми отверстиями и так далее. Это все описывалось милицией, судмедэкспертом и представителем прокуратуры. Чтобы не было фальсификаций, я на тех протоколах ставил свои подписи.

Я также был в морге. Описывал тела 18 февраля в Доме офицеров, когда уже медицинский пункт эвакуировался: там было трое убитых после массового побоища в Мариинском парке. Я вызвал милицию, они приехали, составили описание тел, идентифицировали людей, и на тех протоколах стоят мои подписи. Затем, в этот же день, когда горел Дом профсоюзов, в нем было четверо убитых, Шевченковский райотдел отказался ехать описывать эти тела. И когда Дом профсоюзов уже догорал, мы эвакуировали эти тела. Слухи, кстати, о том, что там было много сгоревших, не соответствуют действительности - я лично проверял, там никто не остался. А этих убитых мы отнесли за Михайловский Златоверхий собор. Они лежали там до самого утра. И потом, 19 февраля, я их сопровождал в морг.

Когда 20 февраля был массовый расстрел, было, наверное, больше тридцати тел, и я также сопровождал их с территории Михайловского Златоверхого собора в морг.

Как это объяснить: скоро будет год с момента тех событий, а вас, человека, описывающего жертв преступления так и не вызвали в правоохранительные органы?

Не знаю. Никто ни разу меня никуда не вызывал.

Меня только вызвали к следователям. Впервые - когда было задержание двух наших волонтеров с медицинской службы. Это было, когда 20 января взорвали медицинский пункт на Грушевского, 4 - тогда семь гранат туда бросили. Тогда же поймали одного из казаков, которые были у нас волонтерами-охранниками. Они не были на баррикадах, были лишь помощниками в медицинском пункте. Одного из них - его фамилия Скорик - как и всех, посадили на 60 суток. И я тогда еще, в январе, выступал свидетелем в суде. Я свидетельствовал, что он был в медицинской службе, что не участвовал в активных действиях - то есть, что это все против него было сфальсифицировано.

Второй раз - 19-го февраля, когда в морг доставили двумя машинами четверых погибших, которых мы выносили из Дома профсоюзов. Приехали следователи Шевченковского РУ МВД в морг и описывали их. И тогда я ходил к следователю, давал показания. Все. Больше меня никто не привлекал.

Мы помним, как российские СМИ обнародовали телефонный разговор вроде главы европейской демократии Кэтрин Эштон и министра иностранных дел Эстонии Урмаса Паэта, где говорилось о том, что снайперов нанимала также и тогдашняя оппозиция. Вы составили для себя какую-то версию событий?

Те пулевые ранения, которые я видел своими глазами, почти у половины погибших были, как правило, в переднюю часть тела: в голову, в грудь, в область сердца. Трудно себе представить, что стреляли в спину или в стороне. Еще ранения были сверху. В последний день входное отверстие пули было, например, в область шеи, а выходное - где-то внизу, в тазовой части или в спине. Это свидетельствовало о том, что выстрелы, осуществлялись сверху.

Такая картина свидетельствует, что, скорее всего, это были снайперы с одной стороны. Вот эти неизвестные беркутовцы, или кто там был в форме Беркута, с желтыми лентами на рукавах. Они пользовались автоматами Калашникова, и вполне возможно, что они стреляли и убивали людей боевыми патронами. Это были пулевые ранения.

Например, у Нигояна - первого погибшего, которого я также видел, было три отверстия и тоже в переднюю часть. Скорее всего, это было из дробовика. Поэтому трудно сказать, чтобы это кто-то из своих специально расстрелял. Тем более что расстрелы были и в январе, и 18, 20 февраля.

Кроме того, характер пулевых отверстий - как входящих так и исходящих - у сотрудников МВД и в беркутовцев и в майдановцев был отчасти похож. Поэтому, возможно, снайпер, если он существовал, мог стрелять и по беркутовцам, чтобы сознательно спровоцировать их на агрессивное воздействие. И тот факт, что на сегодня среди протестующих убитых - 85 (остальные - погибшие, но не убиты от пулевых ранений), раненых от пуль - где-то за 200, а беркутовцев убитых и раненых от пуль - меньше десятка, однозначно свидетельствует, что если бы был нанят снайпер со стороны протестующих, то он бы, наверное, стрелял по беркутовцам, и было бы больше погибших среди силовиков. Такие несоизмеримые цифры - в десять или в двадцать раз больше жертв среди протестующих – свидетельствуют о том, что именно против протестующих применялось оружие, особенно в последний день массового убийства.

Вы сказали, что характер пулевых отверстий у протестующих и у беркутовцев был отчасти похож. В чем заключалась эта схожесть?

Сходство во входных отверстиях - пуля проходила сверху вниз, например. Также были такие достаточно необычные входные отверстия, чему удивлялись и судмедэксперты. Как правило, при применении обычных видов оружия, входное отверстие небольшое, а выходное - шире. А здесь было наоборот: входное - большое, а выходное - маленькое. Это характерная особенность пулевых ранений, на чем еще акцентировала внимание при описании тел судмедэксперт - здесь имеет место применение какого-то специфического вида оружия. Но если теоретизировать, то такое оружие мог бы купить любой и в любом месте. Конечно, оно могло быть на вооружении у Беркута, а могло быть и кем-то привезено. Наверное же, подпольный рынок оружия существует в Украине.

«Скромность и вкус. Таким мне достался кабинет Богатыревой»

Что вам осталось в наследство от бывшего руководителя Минздрава Раисы Богатыревой, когда вы пришли в ведомство?

Остался хороший кабинет.

Чувствовалось, что там хозяйничала женщина?

На самом деле, за что можно было бы сказать ей спасибо - это за то, что она создала комфортные, хорошие условия для работы. Там был сделан приличный ремонт - скромный, а-ля Пшонка, без наворотов из золота, на стенах - фрагменты украинской вышиванки, обои в украинском стиле. Скромность и вкус. Таким мне достался кабинет Богатыревой. Плюс, там было несколько книг в шкафу, компьютер стоял и все. Больше ни каких-либо вещей, ни портретов Януковича.

Кроме кабинета вам также осталась команда предшественницы и ее дела...

Да, остались заместители Богатыревой, которых я собрал в первый день, и пытался выполнить требования Майдана по очистке власти, то есть, попытался их освободить.

Сложнее всего было с Романом Богачевым, который был «смотрящим» за министерством здравоохранения и приближенным лицом к Александру Януковичу - об этом знали все.

Все об этом знали, но человек упорно держалась за свое кресло и после революции?

Не только упорно ... Он сначала написал, как и все другие заместители, добровольное заявление о том, что он увольняется по собственному желанию. Но на следующий же день он отзывает это свое первое заявление. И сразу же после этого идет на длительный больничный.

Он с вами не встречался, ничего не обсуждал?

Да. Затем по факту коррупции в министерстве было принято ряд уголовных дел и, насколько мне известно, его до сегодняшнего дня еще таскают в прокуратуру, в СБУ, в МВД, но воз и ныне там. Он даже не арестован. Хотя точно всем известно, что он был главным коррупционером, схемотворцем и тем, кто возглавлял все эти откаты на тендерных закупках. Он был председателем тендерного комитета.

Наконец, Богачев все же отправил по почте в Кабмин заявление о том, что он добровольно уходит в отставку, я подписал это заявление в Кабинете министров. Лично мне он его не приносил.

Зато был такой первый заместитель Александр Качур - он написал заявление сразу, ничего не отзывал его уволили через два или три дня. И был еще третий заместитель - Александр Толстанов, которого я сознательно не уволил в первые два месяца из-за того, что он был тем человеком, который реально «пахал» в министерстве. Он отвечал за всю медицинскую деятельность. К коррупционным схемам особого отношения не имел. И, по сути, вводил уже моих заместителей Руслана Салютин, который отвечал за тендеры, Наталью Лисневскаю и Василия Лазоришинца текущим делам. Толстанова уволили в мае. Он сам написал заявление - не хотел работать. Но это и было условием Майдана и моим условием: все, начиная от заместителей, заканчивая руководителями департаментов и управлений среднего звена, должны быть уволены.

То есть люстрацию вы начали первым.

Я ее не только начал, но и сделал - без специальных законов. Это была моя абсолютно сознательная позиция. Но есть интересный факт, после моего отстранения 1 октября половина бывших кадров Януковича очень быстро в течение недели или двух вернулась в министерство здравоохранения и снова возглавила все схемы, с которыми я боролся.

Итак, коррупционные схемы разоблачили?

Зарабатывают в Минздраве на закупке медикаментов. На завышенных ценах. На государственные средства закупали медикаменты, которые можно было бы купить дешевле. Это вечная схема. Она обусловлена многими факторами, в первую очередь, участием посредников. Играл роль и наш закон о тендерных закупках, который в апреле предложил, казалось бы, прогрессивное новое правительство Яценюка, и который был принят с подачи, в том числе, многих грантоедов, которые работали в Администрации Президента - Transparency International энд компани.

«Господин Салютин был мне рекомендован Мартыненко и компанией, приближенной к Яценюку»

Кто разрабатывал и лоббировал именно этот проект?

За ним стояли непосредственно Арсений Петрович и министр юстиции Павел Петренко. Они рассказывали, какой это хороший, прогрессивный закон, и убеждали нас всех в Кабмине, что наступит счастье после его принятия. На самом деле, счастье не наступило, схемы все остались. Закон оказался «пустышкой». Реально он вообще не начал работать.

Он не ввел некоторые нужные вещи, которые я не раз декларировал. Первое - это редукцион, торги со снижением цены. Второе, разрешение на прямые контракты с зарубежными поставщиками, без посредников. Потому что весь навар всегда идет посредникам, и все откаты давали посредники. Это тоже все известно - посмотрите в Интернете, там есть четыре-пять фамилий, которые более десяти лет в Министерстве здравоохранения промышляют на тендерах. И третье - долгосрочные контракты.

Прямые контракты с зарубежными производителями дают уменьшение цены на 10%, но наш бюджетный кодекс и тендерные процедуры не предусматривают оплату в валюте, например, фирме-производителю медикаментов, расположенной в Германии. А Минздрав закупает около 400 наименований медикаментов, из которых почти 80% - это импортные медикаменты, за которые в итоге эти посредники рассчитываются в валюте. Поэтому был бы механизм прямых закупок, мы бы сэкономили около 10%. Кроме того, я встречался с иностранными производителями - с Ассоциацией производителей - в широком публичном кругу, и они задекларировали: если мы с ними заключим долгосрочные контракты на 3-5 лет, они будут планировать производство и дадут снижение цены на 30-40%. Вот это и есть механизм преодоления коррупции в государственных закупках. Но законом это не предусмотрено.

У вас не было возможности пролоббировать эти пункты?

За это отвечал господин Салютин (заместитель министра Олега Мусия - «Главком»). С 1 апреля он был назначен председателем тендерного комитета и человеком, который отвечает за все тендерные закупки в министерстве здравоохранения. И я надеялся на него. Он был рекомендован господином Мартыненко (народный депутат Николай Мартыненко, доверенное лицо премьер-министра, - «Главком») и компанией, которая приближена к Арсению Яценюку. Салютин клятвенно мне обещал, что вовремя проведет все тендерные закупки, что никаких проблем не будет. Проходит месяц. Смотрю - ничего не происходит. Начинаю с мая уже давать ему письменные поручения, потому что на словах - это такое... Он говорит: «Все нормально, мы все закупим». Проходит май, проходит июнь - закупок нет. Я начинаю анализировать, что происходит с государственными закупками. Оказывается, он не собирает там рабочие группы. Он игнорирует около двадцати моих распоряжений о необходимости закупок - срочно провести торги и тому подобное. Только потом оказывается, что в законе о тендерных закупках нет этих механизмов, которые позволяют избежать коррупционных схем. Как он докладывал мне в своих периодических отчетах: «А тут у нас возможности нет». Оказывается, что мы вынуждены покупать медикаменты по всем старым схемам. И это все тянулось до августа, пока не переросло в публичные скандалы.

Действительно реальной была угроза, что некоторые категории больных останутся без лекарств?

Была угроза. Но на самом деле, то, что озвучил Арсений Петрович 1 октября - это была манипуляция, абсолютно сознательная с его стороны. Потому что 25% лекарств уже было закуплено, по ним были заключены контракты на совершенно нормальных условиях, по более низким ценам, чем предлагались в схемах. На остальные 25% лекарств торги были проведены, и в течение недели-десяти дней уже должны были быть заключены контракты.

Остается еще 50%.

На остальные 25% до конца октября были объявлены торги, и они должны были завершиться. К середине ноября все торги должны быть завершены 100%. Я был убежден, что если какие-то схемы там и были, то они были минимизированы.

Но тендерная мафия и те схемщики, которые вернули старых коррупционеров в министерство, решили, что я им не даю возможности заработать деньги, и решили убрать через премьера. Поэтому состоялась такая странная процедура моего отстранения и возвращение старых кадров на все те схемы.

Еще несколько по лекарствам скажу. По состоянию на 1 октября кроме того, что лекарства закупались, из 400 наименований лекарств только по 7 были критические остатки. По 7 из 400! Другие лекарства были, в том числе и от ВИЧ / СПИДа. Эта акция «черный вторник» и так далее - это все была профанация. Проблема, конечно, существовала, потому что не закупили. Но на полгода обеспеченность лекарствами от ВИЧ / СПИДа и от всех болезней была. В совершенно достаточном количестве. И остатки по старым контрактам с 2013 года не были критическими. Поэтому я не видел реальной угрозы того, что больные останутся без лекарств.

А вот как раз те семь наименований, которых не хватало, касались лечения каких болезней?

Это были от гемофилии два лекарства. Еще одно лекарство (из сорока видов!) По детской онкологии и некоторые другие медикаменты. Действительно, по семи наименованиям были остатки, которые были совсем критические - хватило бы на неделю, две, три. Вот такая была реальная картина по состоянию на 1 октября. Что произошло дальше, мне неизвестно, я уже был отстранен от исполнения обязанностей.

Судя по тому, как массированно распространялась информация о катастрофическом состоянии и закупке важных лекарств, кто-то намеренно нагнетал ситуацию?

Мои аналитики делали анализ, сколько стоит информационная кампания, затеянная против меня. Они сказали, что за эти деньги можно было построить новую больницу.

Сегодня вы уже можете назвать людей, кто за этим стоял?

Это был «Народный фронт», нынешний премьер Яценюк и народный депутат Мартыненко. Я этого никогда не скрывал.

Но ни премьер Яценюк, ни народный депутат Мартыненко, кажется, никакого отношения к медицинскому бизнесу никогда не имели?

Идея была, скорее всего, Мартыненко, а не самого Яценюка. Господин Мартыненко, конечно, в основном занимается топливно-энергетическим комплексом, но у его брата есть общий бизнес с господином Салютиным, которого они сослали ко мне первым заместителем, разрисовав, что он такой выдающийся, правильный и хороший. Его рекомендовали как хорошего специалиста. Ну, думаю: «Пусть попробует».

Имея этот бизнес в медицине, через Салютина, думаю, что интерес у Мартыненко таки был. Не знаю, остался ли он сейчас. Но, похоже, что остался, потому что господин Лазоришинец, который был временно исполняющим обязанности, своими действиями подтвердил, что я боролся с этой мафией абсолютно правильно. А возвращение старых кадров на закупки и на схемы показали, что схемы действуют.

Неужели вы, в то время член правительства, не могли сказать: не хочу я этого заместителя?

Такая возможность была, но Салютина назначили через три дня после моего назначения. Тогда я с искренним, открытым сердцем был убежден, что пришла новая власть. Что когда рекомендует коалиция, и сам премьер, и люди, приближенные к нему... У меня было абсолютное доверие, я был уверен, что они никоим образом не связаны со схемами Януковича, со старыми кадрами.

То есть вы признаете, что были не готовы к коварству со стороны коллег по правительству и Майдану?

Безусловно. Я с доверием отношусь к людям. Поэтому когда были предложены эти кандидатуры, я согласился, говорю: «Хорошо, пусть будет». Тем более, от коалиции. Ну, пусть попробует, поработает.

Затем премьер саботировал мне назначение других заместителей, и я работал с Салютин практически три месяца сам - с восьми часов утра до двенадцати ночи. Он был у меня один заместитель вместо трех. Других мне сознательно не назначали, до тех пор, пока я не согласился на еще одного их ставленника - Лазоришинца. И только тогда мне удалось параллельно с Лазоришинцем - уже я стал более опытным - предложить госпожу Лисневскую.

Это уже был «ваш человек»?

Да. Я ее знал со времен Майдана. Она помогала нашим медикам на Майдане как юрист, как адвокат.

Затем, при общении с другими министрами, оказалось, что эта политика с «засовывания» министрам заместителей была сплошь во всех министерствах.

Это вы, наверное, с Павлом Шереметой (бывший министр экономического развития и торговли, - «Главком») пообщались.

Шеремета не соглашался на это, именно поэтому он добровольно написал заявление и тихонько ушел.

Кроме того, министр, как оказалось, даже не может вынести заместителям выговор. Это делает исключительно Кабинет министров. Я написал Арсению Петровичу две докладные на господина Салютина, он не отреагировал. Эта докладная об увольнении Салютина лежала почти три месяца у премьера, и он не реагировал на нее, а затем 1 октября он ее вынул и сказал: «Ну, вот Салютина мы увольняем, а вас отстраняют». Это манипуляция чистой воды.

Я к Яценюку так и отношусь, как к манипулятору. Поэтому я голосовал против его назначения на должность главы правительства.

«Пусть Арсений Петрович ответит, что он подписал»

Вы пытались за эти семь месяцев в правительстве поговорить с Арсением Яценюком?

Нет. Он попыток не делал и я не делал. Ни разу. А зачем? Ну, я с ним встречался еще по работе, по определенным вопросам. Он говорит одно, а делает другое. С человеком, который публично декларирует одни ценности, а исповедует другие, не о чем говорить. Нет смысла в таких переговорах. Он через пять минут тебя обманет.

Вы обжаловали в суде свое отстранение. Чего вы хотите добиться?

Я хочу установления правды. Я оспариваю распоряжения Кабинета министров о моем отстранении, подписанное премьер-министром. Это распоряжение является незаконным. Такой формы не существует, и никогда в природе не существовало - это единственный прецедент в истории украинского государства. Увольнение или любые действия с министром - компетенция Верховной Рады. Об этом известно всем. Отстранять меня должна была Верховная Рада. И Верховная Рада голосовала за этот вопрос, и я получил вотум доверия. Они тогда получили очередную пощечину - оказалось, что не удастся «съесть» министра. Но нашли другой путь - незаконный.

Если премьер-министр нарушил закон и был не прав, это должно быть признано судом и задекларировано. Все равны перед законом, в том числе, и премьер. И он не может манипулировать украинским законодательством. Он должен быть примером соблюдения закона. А тезис его работы в правительстве, когда нужно было принять не до конца понятное решение, было такое: «Ну, давайте мы примем, а там они пусть идут в суды». Он сознательно шел на нарушение закона, и делал это неоднократно.

Ваши прогнозы, чем закончится судебное разбирательство?

Пятый раз суд откладывают. Это очередная манипуляция. Откладывают под разными предлогами: то какая сторона не появилась, то есть какие-то возражения, то «давайте послушаем стенограмму, как принималось это решение».

На самом деле, была манипуляция. Потому что на заседании Кабинета министров голосовали лишь пять министров «за» мое отстранение.

Кто именно?

Представители от «Народного фронта».

«Против» никто не поднял руку и воздержались три министра. С кворума в 11 министров. Но Арсений Петрович сказал: решение принято. Сманипулировал в очередной раз.

Еще одна манипуляция. Дальнейшие три распоряжения Кабинета министров - о моем отстранении, о назначении и.о. и увольнение Салютина - вышли одновременно. Но правительство голосовало только один раз, а не по каждому из этих предписаний.

Предложение было внесено со слов премьера, никому не было розданы бумажные варианты. Это нарушение регламента и процедуры деятельности Кабинета министров.

Нарушение на нарушении. Не существует ни в законе о Кабинете министров, ни в законе о центральных органах исполнительной власти отстранения министра от полномочий. Есть ситуации, когда министр остается министром, но полномочий не имеет. Поэтому, пусть Арсений Петрович ответит, что он подписал. Он это не комментирует.

Что вы делали после 1 октября? Вас не пускали в рабочий кабинет?

Был назначен и.о. Но я на работу ходил.

Еще была интересная история. Я был уже выдвинут кандидатом в народные депутаты до своего отстранения. И за три дня до 1 октября я лично положил Яценюку на стол свое заявление: в соответствии с законом о выборах народных депутатов, я шел в предвыборный отпуск. Я намеревался возложить исполнение обязанностей на Лазоришинца, того, который потом стал и.о. министра, не зная, конечно, что он потом вернет все эти схемы. Три дня мое заявление пролежало. Арсений Петрович его не подписал, а взамен вынес на правительство решение о моем отстранении. Это ли не манипуляция? Лежит у него заявление человека, который идет на выборы. Он обязан был по закону отпустить меня в предвыборный отпуск. Но нет. Ему надо было просто найти «виновного», на кого можно было бы повесить всех собак. Чтобы очистить Салютина и усилить неприятие майдановцев.

Здесь сработала системная ненависть Арсения Петровича ко всему майдановскому. Это прослеживалось неоднократно и давно. Свидетельство тому - «уничтожение» министров-майдановцев. Сначала - Шеремета. Потом - руководителя Госслужбы Дениса Бродского. Затем - меня. И последнее, что меня «убило», - это то, что Евгению Нищуку, прошедший также по квоте Майдана, не нашлось места в новом правительстве Арсения Яценюка. Хотя он обещал много раз: «Женя, конечно, ты будешь в новом правительстве». И Евгений сознательно не пошел на выборы, зная, что у него есть гарантия - слово от премьера. А премьер в очередной раз не сдержал свое слово, оказался лжецом.

«Символики Блока Порошенко не существует»

Вы победили на выборах и теперь в Совете входите в пропрезидентскую фракцию. Как состоялось ваше сближение с Блоком Петра Порошенко, ведь баллотировались вы как самовыдвиженец?

В Украине нет идеологических партий. Все это клубы по интересам тех или иных олигархов, манипулирующих членами своей партии - «дам, поэтому не дам». Реально партии, которые можно назвать относительно идеологическими, можно пересчитать по пальцам одной руки. Другие партии умирают вместе с властью. Поэтому множество примеров НДП, СДПУ (о), «За ЕдУ!», «Наша Украина», «Партия регионов». Теперь, наверное, и другие партии постигнет эта участь. Поэтому я пошел на выборы самовыдвиженцем. А БПП на моем округе имел другого кандидата. Но я шел на выборы, зная очень многих людей, которые вошли в блок Порошенко. Например, Гройсмана, Квита, с которыми я работал в правительстве. Доверие к ним было у меня гораздо выше, чем к другим людям в других партийных списках. Это во-первых.

Во-вторых, я декларировал избирателям и осознавал, что вижу себя в президентском большинстве, в коалиции, потому что я намерен сделать многое для округа. Для того, чтобы получить соответствующий бюджет, влиять на чиновников, решать текущие проблемы в округе, нужно быть во власти. Это была моя сознательная позиция. Кроме того, даже одна моя предвыборная листовка, которую я раздавал за неделю до конца выборов в последнем туре, была в стиле «Время объединяться! Голосуй за Блок Петра Порошенко и за Олега Мусия», с двумя галочками.

Ну избиратели, может, и думали, что БПП поддерживает вас. Это была сознательная избирательная манипуляция. Не согласованная с Блоком Порошенко.

То есть вы признаете, что использовали символику без разрешения БПП?

Символики Блока Порошенко не существует. Юристы, сопровождали мою избирательную кампанию, сказали, что зарегистрированной символики - с таким цветом, таким наклоном букв - не существует. Мне это развязало руки, и я сознательно мог её использовать в своей избирательной кампании. Но я это сделал буквально за неделю до выборов.

Исходя из того, что я обещал избирателям, безусловно, я начал искать контакты с Блоком Петра Порошенко уже в Киеве. Я себя видел как индивидуальный участник парламентского большинства. Но оказалось, что у нас партии узурпировали власть, и беспартийные самовыдвиженцы не могут войти в коалицию. Это можно сделать, только вступив в один из «блоков», которые являются членами коалиции. У меня был выбор между пятью политическими силами.

Понятно, что в «Народный фронт» вы идти не захотели.

Конечно! Реально, имея хорошие отношения со многими людьми из Блока Петра Порошенко, я сделал этот выбор.

Кто был тем «мостиком»?

Это был Игорь Грынив.

С президентом встречались после выборов?

Да.

Он не спрашивал вашего мнения относительно того, кого назначить во второе правительство Яценюка министром здравоохранения?

Нет, он совета не спрашивал. Мы разговаривали об участии в Блоке Порошенко, о совместной работе над реформами.

Как оцените назначения в Минздраве Александра Квиташвили?

Новый министр, думаю, нормальный. Мы знакомы. Он работал в стратегической совещательной группе, которую я создал при министерстве для реформирования системы здравоохранения. Поэтому он в курсе, имеет опыт реформ в Грузии. Единственное, ему будет очень трудно в текущих делах, потому министерство занимается не только реформами.

glavcom.ua