От него несколько пару дней ждали, и он вынужден был их назвать, возложив вину за произошедшее. Он так и сказал – «салафиты». Не уверен, что он хорошо знает, кто такие салафиты – ему просто подсказали. Кто – вопрос интересный. Это могли быть местные чекисты, могли и их российские коллеги, давно поднаторевшие на раскрытии происков фундаментализма, «ваххабизма» и прочего «исламизма». Теперь практически вся постсоветская умма делится на два вида мусульман – те, которые любят власть, и на тех, кого власть не любит. Если это так, то в Казахстане начались репрессии.
Вот представьте себе: в огромной по площади стране, где живут чуть больше 16 миллионов человек, из которых чуть больше 11 миллионов формальные мусульмане. Формальные – это как православные русские: говорят, что верующие, а на самом деле плохо отличают разницу между Рождеством Христовым и Пасхой.
Казахстан был такой же советской республикой, как и все остальные – с тоталитарной коммунистической идеологией, запретом исполнять религиозные обряды и контролем КГБ за всем, что касается религии. Вера предков передавалась в СССР потомкам – настолько, насколько помнили. Это была даже не религия, а почти забытая традиция. Знали, как надо сидеть во время молитвы, вставать, поворачивать в разные стороны голову, складывать ладони и повторять, когда старший или знающий опустится на колени или проведет ладонями по лицу.
Предки казахов вели кочевой образ жизни, при котором ислам приживался трудно, многие, как и современные монголы – официально по вере буддисты, а нас самом деле тенгреисты. То же самое и у большинства казахов, тем более трудно определить знания религии после 74 лет коммунистической идеологии. В исламе не признают язычество верой, но и среди казахов, и среди кыргызов до сих пор сосуществуют два внутренних мира – язычество предков и – формально и официально – ислам. Это совершенно не значит, что они хорошие или плохие мусульмане, просто они оттуда – из Советского Союза. К тому же ислам – религия другого языка и в отличие от христианства, ислам – это только арабский язык. И чтобы стать настоящим мусульманином надо знать язык Корана.
Сейчас в Казахстане более 2 тысяч мечетей, 12 учебных заведений и один исламский университет. Число медресе помогает желающим узнать тонкости ислама и выучить арабский язык. Все остальное население, как и во всех постсоветских странах, поддерживает в себе мусульманство, религию предков, посещая мечети и пытаясь соблюдать хотя бы пост в месяц Рамадан. Эта формальность совершенно естественна – более 70 лет люди были оторваны от ислама, а, чтобы восстановить, нужны десятилетия.
На постсоветском пространстве отношения между мусульманскими общинами и государством сложились примерно так, как было в Советском Союзе – власть поддерживает управляющий орган, обычно это Духовное управление мусульман, контролирует его, использует в идеологических проектах. Главы ДУМ сидят в президиумах, так же, как когда-то на советских заседаниях в президиумах сидели знатные доярки или стахановцы.
В 1980-х годах, видимо из-за того, что круг внутренних врагов был исчерпан, КПСС и КГБ начали борьбу с исламскими активистами. Как правило, это были потомки когда-то известных проповедников, уважаемых шейхов и богословов. Советская власть начала в 1979 году войну в Афганистане, привычно не просчитав последствий: для советских мусульман массово гибли единоверцы, а для многих таджиков, узбеков и туркмен – это еще и родственники, потомки тех, кого Красная армия выдавливала из Центральной Азии в Афганистан. И чекисты испугались, что интерес к вере и ее возрождение начнется быстрее, чем они ожидали.
Под присмотром чекистов в Астрахани в 1990 году был проведен съезд советской Исламской партии возрождения, которая, как отмечал один из организаторов Гейдар Джемаль, «выступала тогда за сохранение СССР». Партии не получилось, в сентябре 1991 года была зарегистрирована такая же партия уже в Таджикистане.
В первые постсоветские годы складывалась странная ситуация: общество было необразованным, никто толком не знал ни основы ислама, ни христианства, ни буддизма, ни иудаизма. Официальные священники были с советским образованием. Подавляющее большинство из них имели отношения с КГБ, а если и назначались на какие-то должности, то только по рекомендации КПСС.
Хорошо это или плохо, сказать сложно, все зависит от конкретного человека, но многие являются частью власти, в том числе и репрессивного аппарата. Как Ахмат Кадыров, окончивший бухарское медресе Мир-Араб и Исламский институт в Ташкенте, в 1995 году назначенный муфтием Чечни, призывал к джихаду против России, а в 1999 году предал президента Аслана Масхадова и перешел к федеральным войскам. Объяснял тем, что боролся с «ваххабизмом», хотя его обидчик Шамиль Басаев участвовал в военных действиях в Абхазии на стороне российских войск.
Власть до сих пор пытается манипулировать мусульманами. Президент России Владимир Путин,с одной стороны, способствует распространению исламофобии, с другой – поддерживает тех, кто беззаветно предан возможности быть приближенным к власти и деньгам. На слова Путина о том, что кому-то можно обрезать, «чтобы у него не выросло» должен был обидеться каждый мусульманин, но не Рамзан Кадыров, иначе он лишится денег, властной любви и поддержки. Помните казни в Грозном по решению шариатского суда? Это было в те времена, когда муфтием Чечни был Герой России Ахмат Кадыров. Можно только предположить, что Кремлю тогда были выгодны эти публичные казни – российские генералы готовили реванш, и им нужно было сформировать общественное мнение. Одновременно вдруг стали похищать журналистов, а в сентябре 1999 года взорвали дома в Москве.
Исламофобия – удобный инструмент для подавления недовольства на постсоветском пространстве. Население по-прежнему необразованно, пропаганда исправно работает – телевидение делает громадную работу за потомков чекистов. Странный ИГИЛ состоящий на треть из граждан бывших советских республик, «салафиты», «ваххабиты», «фундаменталисты». Таинственная «аль-Каида», далекий «Талибан» – большинство населения верит и тому, что они есть, и тому, что они составляют угрозу. Одного из немногих живого «террориста» в казахстанском Актобе, умершего на днях, звали Дмитрий Танатаров. Он из неблагополучной семьи алкоголиков, попавший, как утверждает официальная казахстанская пропаганда, «под влияние бородатых». Очень напоминает тех самых русских членов ИГИЛ, когда один казнит другого и обвиняет его в предательстве. Почти как дети из колоний, созданных когда-то Феликсом Дзержинским, многие из воспитанников которых стали чекистами и ярыми коммунистами. Сомнительно, что Дмитрий и ИГИЛовцы – Толик Земляника и Женя Юдин, были такими преданными «исламистами», как утверждают спецслужбы.
Опубликованные казахстанскими спецслужбами фотографии «террористов» оставляют смешанное чувство – открытые лица, некоторые улыбаются, никак не похоже на суровых «фундаменталистов». И в списке вдруг оказывается Ануар Садыков – сын казахского оппозиционера Айдоса Садырова, живущего сейчас в Киеве.
«Ануар мой старший сын. Еще в 2008 году он уехал в дальнее зарубежье, работает, зарабатывает себе на жизнь. Никакого отношения к политике и, вообще, к Казахстану он не имеет. Полностью совпадают день, месяц, год рождения, фамилия, имя и отчество», – уточнил Айдос сайту «Диапазон».
Читать аккаунт Айдоса очень интересно – сколько проклятий в его адрес, сколько комментариев, которые в Украине называют «ватными». Ощущение, что Казахстан идеологически – это законсервированный Советский Союз, в котором Генерального секретаря зовут Нурсултан Абишевич, а все остальное – как прежде.
Чтобы стать коммунистом, достаточно было написать заявление и убедить партком в том, что ты любишь Ленина и родную партию. То же самое – для вступления в комсомол, в пионеры вообще принимали автоматически. Как стать верующим – никто не знает: одни считают, что достаточно назваться, другие могут ходить иногда в мечеть или церковь. Зато на территории бывшего СССР можно легко быть назначенным «салафитом», «ваххабитом», «тахрировцем» или еще кем, по вкусу местного начальника ФСБ или местной спецслужбы.
Что изменится от заявления президента Казахстана? Сейчас общество забыло о протестах по поводу передачи земель Китаю, теперь оно боится «салафитов». Это касается не только казахской интеллигенции и немногочисленной оппозиции, но и представителей «русского мира» в Казахстане и в России, которые периодически напоминают о себе громкими заявлениями. Теперь Казахстан по примеру России будет бояться «исламистов», позволяя власти продолжать меры по удушению оппозиции и насилию над свободой слова. Если бы не было ислама, трудно представить, кого бы чекисты назначили врагом. «Салафиты» в Казахстане теперь что-то вроде «фантомаса»: власти говорят, что они есть, а подавляющее большинство населения – видит только по телевизору.