Я, когда-то посмевший противостоять всемогущему КГБ, сегодня оказался слабым и чувствительным. Сегодня, в 2017 году я испытываю страх перед собственной страной. Потому что вижу, как миллионы моих сограждан слепо движутся к самоубийству. Народ, не имеющий эффективной системы общественного здравоохранения, обречен на вымирание.
Мне очень больно. Странная женщина, противозаконно исполняющая обязанности министра здравоохранения, решилась пиариться на прошлом. На моем, совсем не ее прошлом. Уже два дня я почти непрерывно вижу, как ее пальцы жадно копаются в медицинских документах моего друга Леонида Плюща, когда-то – узника Днепропетровской специальной психиатрической больницы МВД СССР. Он, психически здоровый интеллектуал, был признан больным особо опасным преступником и подвергался жестокому, изуверскому «лечению» в этой тюремной больнице. Рядом с разрушенными болезнью убийцами, каннибалами, насильниками.
Кто она, эта американская женщина? Кто посадил ее в начальственное кресло? Кто удерживает ее, разрушительницу, в нем? Неужели правда действительно состоит в том, что она помогает нашим кормчим бессовестно обогащаться? Я – не верил в это… Но остается неотвеченным вопрос: чем она так пригожа нашему Президенту?
Она, Ульяна Супрун, не имея на то никаких законных и человеческих прав, пыталась изъять весь тот страшный, зловещий архив. Зачем? Разместить навалом в своем министерском кабинете? Читала письма, хранящиеся там в делах Плюща, Лупыниса…
Я знал Лёню Плюща очень близко. Дружил с ним с 1986 года. С ним и его семьей. Именно его, Плюща «лечение» в Днепропетровской больнице МВД было для меня мотивом вместе с Владимиром Буковским написать в зоне и передать оттуда в широкий цивилизованный мир «Пособие для инакомыслящих по психиатрии». Где в начале текста было такое: «Лёне Плющу, жертве психиатрического произвола посвящается».
Прошло много лет. Лёня умер во Франции. Он не раз приезжал в независимую Украину, искал здесь себе место. Не нашел. Здесь место другим, таким, как Ульяна Супрун. Удивительная страна, где Президент испытывает страх перед своим же Министром внутренних дел. Где офицер КГБ, составлявший мозаику арестов и внесудебных преследований инакомыслящих, сегодня является переговорщиком в Минском процессе.
Сегодня уже нет ни палачей, ни жертв. Все ушли в мир иной. Люди, работающие в этом скорбном месте, в Днепропетровской больнице, не имеют никакого отношения к ее, больницы, прошлому.
Раньше я умел принимать решения даже в безвыходных ситуациях. Умел, при необходимости, временно отступать перед натиском зла. В том, черно-белом мире советской политической зоны я умел многое. Сейчас я растерян. Не понимаю, как мне дальше жить в этой обреченной стране. Молчать? Всегда молчать? Покинуть ее, оставив на поругание лжи и цинизму ее правителей?