Поводом для написания этой колонки послужила статья о давлении на журналиста Александра Черновалова, который работает в расследовательской программе Схемы, совместном проекте Радио Свобода и UA:Перший.
В ней говорится, что за Александром следят неизвестные люди. Незнакомцев удалось сфотографировать, их также зафиксировали камеры возле офиса Схем и дома журналиста. После того, как слежка стала очевидной, он написал заявление в полицию. В полиции пообещали разобраться.
Руководитель Схем Наталья Седлецкая говорит, что подозрительная активность в отношении журналистов проекта была и раньше, но такая откровенная, я бы сказал наглая, слежка ведется впервые.
Внимание к Черновалову можно объяснить тем, что он делает очень острые материалы. Персонажами его сюжетов были Николай Злочевский, Виктор Медведчук, Арсен Аваков, Петр Порошенко.
А его последний материал был посвящен выходцу с Донбасса, судье Артуру Емельянову, карьера которого достигла высот во времена экс-президента Виктора Януковича. Он сумел подняться по карьерной лестнице с должности заместителя главы Донецкого областного хозсуда до заместителя главы Высшего хозяйственного суда Украины.
Одновременно семья судьи сказочно обогатилась. Нет нужды перечислять все нажитое им имущество, об этом можно почитать в материале Схем. Достаточно только сказать, что оно оценивается в миллионы долларов. Активы расположены в странах Европы и Объединенных Арабских Эмиратах.
Журналисты также обнаружили, что судья формально развелся со своей женой, и теперь она владеет всеми этими богатствами, – а он «гол как сокол». И благодаря разводу не обязан декларировать активы, которыми владеет его бывшая супруга. При этом журналист приводит убедительные факты того, что развод этот имеет признаки фиктивности.
Удивительно и то, что этот судья по-прежнему продолжает работать в Высшем хозсуде и принимает решения. И это несмотря на то, что его деятельность на этом посту расследует Генеральная прокуратура.
Судья настаивал на том, чтобы этот материал не публиковали без его согласия. Но Схемы остались верны своему журналистскому призванию и долгу перед обществом.
Трудно сказать, кто из фигурантов расследований Черновалова следит за ним. В этом, мы надеемся, разберется полиция.
Но из этой истории следует сделать несколько выводов:
- Журналисты в Украине, как и во времена Гонгадзе, чувствуют себя уязвимыми и незащищёнными перед «сильными мира сего».
- Люди эпохи Януковича по-прежнему пользуются незаконными богатствами и продолжают влиять на правосудие.
Такое положение дел не добавляет плюсов нашей стране ни в глазах зарубежных политиков, ни в глазах инвесторов. Я не могу даже передать сколько раз инвесторы лично мне жаловались на то, что в Украине нет правосудия, и что права бизнеса не защищены. А откуда ему взяться, если у руля судебной системы все те же.
Можно спросить, почему я об этом пишу? Признаюсь, я лично знаком с Александром Черноваловым. Когда-то он пришел ко мне в отдел в газету Коммерсант-Украина. И на моих глазах стал одним из лучших деловых журналистов страны. То, что он делает сейчас, мы в Коммерсанте называли «все по-честному». Не публиковать такие факты было бы трусостью. И я рад, что он сделал это, несмотря на возможную опасность для себя и своей семьи.
Мы просто обязаны не оставаться равнодушными к таким случаям. Нельзя говорить, что это меня не касается. Здесь уместно вспомнить фразу немецкого пастора Мартина Нимёллера, который объяснил каким образом нацисты смогли победить всех немецких интеллектуалов.
«Когда они пришли за коммунистами, я молчал – я не был коммунистом.
Когда они пришли за социал-демократами, я молчал – я не был социал-демократом.
Когда они пришли за профсоюзными активистами, я молчал – я не был членом профсоюза.
Когда они пришли за мной – уже некому было заступиться за меня».
Как бы коррупционеры не победили нынешних украинских интеллектуалов и активистов поодиночке.
Я очень надеюсь, что этот случай, как и другие примеры давления на журналистов, не останется без внимания. Я надеюсь, что на него отреагируют Президент Петр Порошенко, глава МВД Арсен Аваков и все честные граждане.
Иначе нам никогда не победить коррупцию.
Один в поле не воин.