В любой сепаратистской войне жертвами становятся не только часть населения, по разным причинам ставшая врагом для другой части бывших соседей, коллег и даже родственников, но и имущество «врагов», оставшееся после изгнания. Спустя время сепаратисты начинают присваивать и продавать чужое, как в Абхазии.
Абхазия – не единственная оккупированная территория, которая подверглась мародерству в огромных масштабах, подобное пережили в оккупированных Карабахе, «Южной Осетии», в Крыму и на Донбассе – практически везде, куда ступал сапог русского солдата, принимавшего участие в конфликтах в разных ипостасях: от «миротворцев» в Абхазии и «Южной Осетии» до «зеленых человечков» в Крыму. Подготовленные Москвой сепаратисты не просто объявляли себя единственной силой или народом, имеющим право на управление захваченной территорией, но и право отнимать, присваивать и распродавать.
Практически во всех сепаратистских конфликтах есть национальный фактор, в большей или меньшей степени. В оккупированных частях Грузии происходили этнические чистки – в Абхазии в 1993 году и в «Южной Осетии» в 2008 году. Последнее изгнание грузин из «Южной Осетии» было не просто тотальным, но и чудовищным по своей сути: после того, как из нескольких сел с грузинским населением, находившихся под контролем Тбилиси, были изгнаны не только этнические грузины, но и их осетинские соседи и родственники из смешанных браков, дома были сожжены, а затем разрушены до основания российскими военными бульдозерами. Более 30 тысяч беженцев остались ни с чем – без домов, без имущества, без своей земли. Еще и без родовых кладбищ, где похоронены предки.
В Абхазии оккупантам «повезло» – здесь большая часть покинутых этническими грузинами домов частично сожжены или разрушены, но достаточно вполне годных для жилья. Кому-то из прежних хозяев удалось продать, но многие ждут своего возвращения в брошенные дома. Кроме частного сектора в когда-то популярной курортной Абхазии сохранилось большое количество зданий гостиниц, всевозможных здравниц, государственных дач и резиденций, а также небольшое количество предприятий, которые практически 24 года не работают, с тех пор, когда с помощью российской армии была захвачена Абхазия. Само собой, марионеточные власти считают теперь все это своим, хотя подавляющее большинство зданий были построены из бюджета Грузинской ССР, правопреемником которой является современная Грузия.
Когда осенью 1993 года Абхазия была зачищена от грузин, абхазское население начало мечтать – как они построят современное «государство», в котором будет соблюдаться закон и демократия, как «страну» признает «независимой» весь мир, а население наконец вздохнет и станет процветать. Мечтать, как известно, не вредно, но этнические чистки никогда не признают правовым действием, поскольку в международном праве они названы преступлением. И поскольку заказчики чисток жили не в Абхазии, а за кремлевскими стенами, то никакой ответственности за преступления они не чувствовали – привыкли, мало ли кого за 100 лет советской (и несколько веков имперской власти) они зачищали.
Первые годы в Абхазии была эйфория от «независимости», строили планы, писали программы – которые потом не выполнялись, поскольку на них необходимы деньги. Строительство в Абхазии – большая редкость, реставрация брошенных зданий – дело ненужное, как посчитали хозяева «независимой» Абхазии. Неудачная для России война в августе 2008 года стала причиной для признания «независимости» Россией и тремя российскими партнерами. Теперь в Сухуми есть «настоящие министерства», но все остальное осталось на прежнем уровне, за исключением подачек из кармана российских налогоплательщиков. Теперь российские чиновники посчитали, что вправе распоряжаться имуществом завоеванной территории.
Сразу после войны в Кремле появилось подразделение, куратором которого был назначен Владислав Сурков – что-то вроде имперской канцелярии по делам оккупированных территорий. Штат у канцелярии приличный, денег немерено: тратят на исследования, на предвыборные кампании, на интриги и информационные войны. Кроме идеологической составляющей контроля над территориями, существует и экономический сектор. К примеру, теперь марионеткам не дают напрямую деньги, как прежде, а выделяют в специальный фонд, который якобы разрабатывает программу инвестиций. В Абхазии ничего толком и не строят, но главное, что население ощущает незримое присутствие России, по крайней мере, все абхазские чиновники получают зарплаты из Москвы.
Только сейчас абхазы стали понимать, что произошло за эти 24 года оккупации – именно сейчас Москва пытается склонить абхазов к принятию законов, чтобы спокойно скупать земли и приватизировать недвижимость. Еще в самом начале оккупации абхазам раздавали российские паспорта направо и налево, сейчас в Абхазии почти 90 процентов населения имеют «краснокожие книжицы», которые, правда, им совсем не помогают в путешествиях – посольства не ставят в них визы. Путешествия ограничены территорией России и несколькими странами СНГ. Сейчас владельцы паспортов могут даже получить медицинскую помощь, но для этого необходимо поехать в Сочи.
«Замануха» с паспортами оказалась чемоданом с двойным дном, теперь Москва хочет, чтобы россияне обладали такими же правами на территории Абхазии и могли бы покупать землю и недвижимость. Вот теперь абхазы ощутили все прелести российской искренней дружбы – и за такую зависимую дружбу, оказалось, надо платить. В Абхазии среди жилого фонда и предприятий, в том числе туристических объектов, находятся несколько десятков зданий с богатой историей – настоящие шедевры конца XIX – начала XX века, а также респектабельные резиденции советских руководителей.
Несмотря на то, что за зданиями все эти годы «независимости» не ухаживали, они по-прежнему привлекательны и при хороших руках могли бы приносить доход как гостиницы или курорты. Однако, чтобы развиваться, нужны инвестиции, которых в непризнанной Абхазии нет. Венесуэла и Никарагуа сами еле выживают, куда им еще иметь и бизнес-интересы на Черноморском побережье. Остаются россияне, но они хотят иметь льготы и преференции, чтобы свободно скупать здания и территории. Тайно и через подставных лиц уже было несколько случаев, однако в Абхазии иметь недвижимость и не беспокоиться о ее безопасности – опять нужны деньги.
К чести населения Абхазии – интерес к бесконтрольной продаже земли и недвижимости есть, но он ограничен социальными сетями. Как ни странно, в последнее время темой обсуждения стала Россия, а точнее – зависимость Абхазии от нее.
Беслан Ахуба: «В том то и дело, когда наша страна живет за счет другой страны, содержит силовые структуры, выделяет финпомощь, платить пенсии, зарплаты, инвестпрограммы, и т.д. и т. п., говорить о моратории с ними – это глупо».
Madina Agrba: «Я считаю, первую линию моря оставить государству! Запретить продажу в Гагре, Сухуми, Пицунде! А в остальных районах квотировать продажи! Все в законе описать!».
Света Ладария: «Если это случится, потом будете детей своих высылать из Абхазии. С нашей коррупцией и отсутствием толковых умных людей во власти этот закон не в коем случае нельзя принимать!».
Беслан Ахуба: «Назовите мне страну, чей бюджет состоит на 70% из помощи другого государства, дороги делаются за счет другого государства, трубы прокладываются за счет другого государства, школы и детсады строятся за счет другого государства».
Денис Хубутия: «Как же противно, как можно продавать недвижимость? Исчезнем, следующую войну мы не потянем. Нельзя, ни в коем случае».
Страна Убыхия: «А ничего, что Российская империя в XIX веке уничтожила 100 тысяч наших предков, но ведь мы молчим, понимая, что тогда мышление у людей было другое...».
Абхазия вступает в период, который разрушит не только сложенную когда-то структуру, но отношение к недвижимости, теперь под давлением Москвы абхазский «парламент» готов принять закон, позволяющий россиян уравнять в правах с населением Абхазии, а это значит, что продажа недвижимости будет тотальной. Другая проблема – безответственность покупателей и на этот счет в конце ноября состоялась пресс-конференция, на которой депутат абхазского «парламента» Астамур Логуа и референт «парламента» по экономической политике и реформам Элана Джопуа рассказали о поправках в законы, необходимых для урегулирования ситуации. В обществе приватизацию оценивают по большей части в негативном ключе – говорят о коррумпированности чиновников, распродаже госсобственности, передаче объектов в собственность за бесценок по непрозрачным и серым схемам.