Что касается общей ситуации в Сирии, вооруженная оппозиция там контролирует несколько регионов, в частности Идлиб, где сконцентрированы силы, которые поддерживает в основном Турция. Сейчас продолжается наступление на них, повстанцы постепенно теряют свои позиции, но принципиальны несколько моментов.
Во-первых, война из позиционной, когда оппозиция претендовала на то, что контролирует территории и является протогосударством, превращается в партизанскую. Партизанская деятельность – это неожиданный наскок, нанесение удара и отход. Это новая ситуация, с которой столкнулись союзники [президента Башара] Асада и сам Асад после так называемой "победы" в Сирии. Партизанская война – это нападения на дорогах, в городах, террористические акты, диверсии и, в частности, вот такой способ использования беспилотных аппаратов (дронов, квадрокоптеров), как это произошло с российской базой Хмеймим.
Все помнят, как "Исламское государство" успешно использовало почти бытовые дроны для ведения боевых действий, в этой области они достигли огромных успехов – почти из ничего, за копейки делали что-то, что может нести потенциальную угрозу на конкретном участке фронта. Это не меняет общей картины, но дает значительный эффект при минимальных затратах.
Есть знаменитое видео, на котором показано, как "Исламское государство" уничтожает бронетехнику войск Асада (то есть Сирийской арабской армии), с помощью простых дронов, которые можно купить в интернет-магазине, а потом, подвесив к ним какое-то небольшое боевое устройство с дистанционным управлением, получить серьезное оружие.
Повстанческие группы изучают опыт "Исламского государства" на Ближнем Востоке, здесь можно сказать, что нововведение одних берут на вооружение другие. Понятно, что атаку на Хмеймим осуществило не "Исламское государство", а, скажем так, менее отвратительные группы, аффилированные с другими исламистскими повстанческими группировками.
Обстрел из дронов – это уже вторая атака на Хмеймим (первую осуществили с помощью минометов). Этому способствовали, во-первых, отсутствие фронта как такового, а, во-вторых, реальная нехватка сил для полноценной охраны большой территории, которой является база Хмеймим. С одной стороны, у сирийцев не так много сил для ее охраны, а с другой – взаимодействие между российскими войсками и сирийцами не такое уж и налаженное.
Кроме того, считалось, что Хмеймим – это уже тыл, хотя в Латакии, являющейся центром алавитов и, соответственно, поддержки Асада, еще до недавнего времени действовали повстанческие группы, а несколько лет назад на севере этой провинции происходили полноценные бои. Поэтому эти люди знают местность, имеют время, вдохновение и главное – наглость, чтобы пройти лесом-горами, подойти, обстрелять и отойти.
Кстати, сирийская и иранская ситуации связаны. В дни кульминации иранских протестов, 1-2 января 2018 года, Корпус стражей Исламской революции начал отзывать отдельные парамилитарные подразделения из Сирии в Иран, в частности "Фатамиюн" (это афганцы-шииты, хазарейцы по национальности). И вот отсутствие этих буквально двух тысяч людей из "Фатамиюн" уже сказалось на ситуации на фронтах в Сирии. Как только КСИР отзывает войска из Сирии или Ирака обратно в Иран для сдерживания внутриполитической ситуации, это сразу влияет на ситуацию на фронте.
Дроны атаковали военную базу, которую незадолго до этого посещал Владимир Путин, поэтому это также имело определенный символический подтекст и пропагандистский эффект. Хотя он и не такой долгосрочный, имиджево для российской армии это достаточно ощутимый урон.
Как мы видим, россияне не покидают Сирию – никто никуда не идет, никакого вывода войск не происходит, более того – не исключено, что группировку даже будут наращивать – в случае, если ситуация будет не то, что шататься, а просто даже иметь тенденцию к изменению.
Россия заходила в Сирию не для того, чтобы сейчас оттуда уйти, теперь для Москвы все только начинается – участие во внутреннем сирийском урегулировании, распространение своего влияния в стране и регионе.
Хотя влияние Ирана на эти земли все-таки значительно больше, чем влияние россиян. Сухопутные войска ведут подразделения, которые подчиняются иранским командирам, а не российским, хотя они все находятся в оперативном взаимодействии (существует общий штаб в Дамаске и Багдаде, где представлены Сирия, Россия и Иран).
В целом можно сказать, что с так называемым "выводом" российских сил из Сирии начинается новый этап сирийской кампании Кремля – каждый шаг, который, как нам казалось, был сделан, – это только подготовка к следующему шагу, который будет делаться.