Самосожжение удмуртского ученого и педагога Альберта Разина современники, возможно, будут воспринимать не как политический поступок, а как трагедию психики пожилого человека. Но мы не знаем, как будут воспринимать поступок Разина потомки – и вовсе не обязательно удмурты. Ведь в истории неоднократно происходили случаи, когда потомки тех, кто содействовал исчезновению того или иного языка и культуры, потом посыпали головы пеплом чужих самосожжений и ставили памятники забытым героям. Впрочем, языки и культуры от этого не оживали, оставаясь в анналах библиотек. Собственно, со многими языками народов России происходит нечто схожее уже сегодня, они становятся библиотечными, ритуальными языками, элементом фольклорных фестивалей, а не обыденной жизни. И, конечно, – как это нам знакомо – языками сел, а не городов. Стоит ли удивляться после этого, что финно-угорскому – тому же удмуртскому – поэту проще издать книгу в Таллинне, чем в Ижевске?
Возможно, Альберт Разин мог протестовать иначе. Но факт остается фактом: русификация народов России идет полным ходом, и не сама по себе, а при активном участии Кремля. Думаю, главный мотор этой русификации – сам Владимир Путин, который добился необязательности изучения национальных языков в школах республик России.О том, что происходит с языками национальных меньшинств там, где республик нет, я не говорю. Можно утверждать, что за эти три десятилетия Российская Федерация преуспела с русификацией так, как не смог преуспеть Советский Союз с его показным «интернационализмом». Там, где тот или иной народ составляет большинство населения, еще можно рассчитывать на осторожное сопротивление. Но там, где большинства нет, национальные языки не просто становятся ненужными, их делают ненужными. А молодые люди, чтобы избежать клейма второсортности, пытаются объявить себя уже даже не россиянами, а русскими. А зачем русским удмуртский язык?
Вероятно, это именно то, что хотел сказать своим самосожжением Альберт Разин – и то, что вряд ли сегодня услышат в Ижевске и Москве. Но то, что не слышат в России, можем услышать мы с вами. И понять, что российская политика в аннексированном Крыму – во многом следствие той национальной трагедии, которая разворачивается сегодня по всей России. Репрессии против крымскотатарских активистов, борьба с Меджлисом – все это пролог к русификации, к стремлению поставить в строй, заставить забыть о своих национальных корнях, привить тот самый вирус второсортности, который, возможно, позже заставит молодого человека стыдиться своего народа и языка, а пожилого человека – пойти на какой-нибудь отчаянный шаг уже не на ижевской, а на симферопольской площади.