30 октября в России вспоминают жертв сталинских репрессий. DW выясняла, в каких архивах могут храниться документы о них и как получить к таким материалам доступ.Тысячи людей в России интересуются судьбой своих родственников, пострадавших от сталинских репрессий. Справку о делах, которые хранятся в архивах Федеральной службы безопасности (ФСБ), теперь можно заказать через портал госуслуг. ФСБ обязана ответить в течение 30 дней. Но это не означает, что нужные документы там найдутся. DW разбиралась, где имеет смысл искать материалы о репрессированных родственниках.
Архивы ФСБ
Филолог Николай Эппле через "Госуслуги" подал запрос, чтобы найти информацию о своем немецком дедушке. "В сентябре 1941 года как лица немецкой национальности они были все посажены на поезд и отправлены в Казахстан, - рассказывает Эппле о своей семье. - Все мужчины были мобилизованы в трудармию. Два брата, мой дед Николай и его брат Лев, оказались в Севураллаге".
В центральном архиве ФСБ Николаю ответили, что документов дедушки не нашли. Это не удивительно - ведь далеко не все репрессии сопровождались следственными делами. Так, мобилизация в трудармию, которая фактически была отправкой в лагерь, проходила без суда и следствия.
Николай попытался обратиться в областную прокуратуру в Казахстане - но там ему ответили, что не могут выдать информацию без подтверждения родства. Восстановить цепочку свидетельств о рождении трех поколений оказалось достаточно сложно. "Свидетельство о рождении отца с этими переездами исчезло, его теперь нужно восстанавливать", - говорит Эппле. Только после этого он сможет продолжить поиски.
Госархивы и информационные центры МВД
В таких случаях нужно отправлять запросы во все возможные ведомства, объясняет сотрудник музея истории ГУЛАГа Александр Макеев. Причем не только на федеральном, но и на региональном уровне. "Если речь идет об осуждении по политическим статьям, в частности, по 58-й, то с большой вероятностью эти дела будут находиться в архиве УФСБ по месту осуждения человека. Вам необходимо знать фамилию, имя, отчество искомого человека, очень желательно знать его год рождения и место, где он жил на момент ареста".
Но если этот человек был осужден в так называемом административном порядке, то чаще всего информация об этом находится на хранении в инфоцентрах МВД, объясняет историк. "Ссылка, высылка, принудительное переселение или депортация - все это нельзя назвать осуждением, но это один из видов репрессии. Я предпочитаю такие "веерные" рассылки. Потому что в семье не всегда знают точный вид репрессии", - отмечает Макеев.
По закону после 75 лет хранения секретность снимается, и с архивными данными в России может ознакомиться любой человек. Тем не менее отсутствие документов о родстве часто становится причиной отказа, констатирует сотрудник музея истории ГУЛАГа. "С законодательной точки зрения нет разницы. Но силовые структуры говорят о том, что их архивы не приспособлены для общественного использования, что у них нет разделения между секретными и несекретными фондами, и на этом основании ограничивают посещение", - описывает сложившуюся ситуацию историк.
Определенная путаница возникает также из-за того, что в 1991 году был принят закон о передаче архивных документов органов госбезопасности в государственные архивы, продолжает он. В некоторых регионах этот процесс начался - в Екатеринбурге, Пермском крае, в Ярославской области, в Москве эти дела находятся не в ФСБ, а в обычном областном архиве, в открытом доступе.
При этом нужно понимать, что в разных ведомства содержится очень много параллельной документации, подчеркивает Макеев: "Если вы ищете раскулаченных предков, то факт раскулачивания вы скорее всего найдете в информационных центрах МВД, но сами дела этих раскулаченных - справки из сельсоветов и так далее - скорее всего найдутся в государственном областном архиве".
Архивы ФСИН
Помимо следственных дел, существовал параллельный набор документов - так называемое личное дело осужденного, продолжает историк: "Первые документы в этом деле появлялись в тот момент, когда человек попадал на предварительное задержание. Его приняли, обыскали, куда-то посадили, выдали ему матрас - это все накапливалось". Если человек шел дальше по этапу, дело передавалось вместе с ним: "Очень интересный вид источника, там практически ничего не выдумано, нет этих фантастических допросов о каких-то шпионских организациях. Медицинские справки, письма с просьбой пересмотра дело, вызовы на допрос".
Все это, если человек выходил из лагеря живым, в конце 50-60х годов уничтожалось, указывает Александр Макеев. Но если человек в лагере умирал, дело передавалось на постоянное хранение: "И его можно найти в архивах ФСИН. Можно найти акты о погребении, можно узнать, где человек похоронен. Эти дела находятся по последнему месту пребывания человека - я находил их как в информационных центрах МВД, так и в архивах ФСИН. И в каких-то областях - в Пермском крае, в Хабаровском крае - информация была передана именно туда. В Новосибирске они находятся в архивах МВД".
И множество других архивов
"Мы готовим к изданию книгу француженки Андре Сантаран, - рассказывает Макеев. - Она в двадцатые годы влюбилась в Париже в работника советского посольства, вышла за него замуж, переехала в СССР, через полтора года развелась. И на 17 лет попала в лагеря. Выжила, вернулась во Францию и написала книгу воспоминаний. Последнее ее место работы было в Московском экономическом институте. Оказывается, ее дело 37-го года до сих пор лежит в отделе кадров".
Оцифровка архивной информации
Главная задача, которая сейчас стоит как перед историками, так и перед сотрудниками архивов - это необходимость их оцифровки, считает директор музея истории ГУЛАГа Роман Романов: "Документы хранятся не в самых лучших условиях, у архивов не хватает помещений и сотрудников. Между тем современные сканеры позволяют очень быстро оцифровать большие объемы информации".
Летом 2018 года музей ГУЛАГа столкнулся с тревожным обстоятельством: две карточки осужденных в Магаданской области, по словам сотрудников архива МВД, были уничтожены из-за нехватки места в архивах. Правда, потом ведомство опровергло эту информацию и даже заверило музей ГУЛАГа, что работает над оцифровкой всех бумаг.
"Такая программа там действительно есть, но она работает очень медленно, у них старые сканеры, не хватает сотрудников, - признает Романов. - У нас собственно от музея и Фонда памяти уже сформировано предложение. Мы можем направлять группы специалистов, которые бы помогали архивам сканировать это все. Все останется в руках этого архива, и мы попытаемся сделать общую базу".
Поиск документов репрессированных идет не быстро
Так или иначе, каждая попытка найти информацию о человеке превращается в большое расследование, резюмирует Александр Макеев: "Нужно делать много попыток, все время уточнять информацию, при этом понимая, что отрицательный результат - это тоже результат. Это не быстрый процесс, но результат того стоит".
Недавно историк помогал одной девушке найти дела пяти ее прадедов из Иркутской области. "И в одном из этих дел была записка, которая, несмотря на свою краткость, меня проняла, - делится Александр Макеев. - Человек был неграмотный, написано с ошибками: "Эх, жизнь моя, рассказать нечего, кто бы видел ее во сне, проснулся бы в холодном поту".
Эта новость также на сайте Deutsche Welle.