Чем занимается представительство Евросоюза в России, если диалога на высшем уровне нет? Как воспринимают ЕС рядовые россияне? Интервью DW замглавы представительства Алешки Симкич.Алешка Симкич стала заместителем главы представительства Европейского Союза в России чуть более полугода тому назад. До этого она работала в специальной мониторинговой миссии ОБСЕ в Украине, еще раньше - представляла Словению в ООН. Симкич, по ее словам, рада возможности работать в Москве - она уверена, что России и ЕС не обойтись друг без друга.
В интервью DW Алешка Симкич рассказала о том, чем занимается представительство Евросоюза в период политического похолодания в отношениях Брюсселя и Москвы, и как сказывается на его работе навязываемая пропагандой идея, что Россия в кольце врагов.
DW: Отношения между Евросоюзом и Россией сейчас не самые теплые. Вы говорили, что в этой ситуации представительство ЕС в РФ концентрируется на уровне "people to people" - на народной дипломатии. Что конкретно это означает?
Алешка Симкич: Действительно, в политическом плане отношения ЕС и России находятся на очень низком уровне, и события 2018 года не смогли этого изменить. Конечно, из-за Крыма наши отношения уже никогда не станут такими, как прежде, но в какой-то момент они все же начали нормализовываться. Но события в Керченском проливе (захват украинских моряков. - Ред.), ситуация с ОЗХО (Организация по запрещению химического оружия. - Ред.), "дело Скрипалей" снова отбросили их на крайне низкий уровень. Так что диалога на высшем уровне нет.
Тем не менее представительство ЕС в Российской Федерации и Евросоюз в целом вовлечены в ряд проектов с участием властей России. В основном они связаны с контактами между людьми, вопросами экологии. Это и большой проект, посвященный предотвращению гендерного насилия, где Европейский Союз работает вместе с Советом Европы и РФ. Есть большая программа, нацеленная на молодых людей, на тех, кто хочет говорить об отношениях России и Европы. В конце концов, Россия - это Европа.
Мы не хотим потерять сердца и умы россиян. Мы не хотим, чтобы первым, что приходит на ум при упоминании Евросоюза, были санкции. И есть вещи, которые помогают этого добиться, например, программа академических обменов Erasmus, по которой многие российские студенты едут учиться в Европу и наоборот.
- При этом по государственным телеканалам россиянам постоянно рассказывают, что Запад - враг, Россия окружена врагами. Вы сталкиваетесь с таким отношением со стороны обычных людей?
- Это действительно вызов для представительства ЕС в России. У нас нет доступа к государственным СМИ, так что мы не можем донести (через эти каналы. - Ред.), что представляет собой ЕС. О Европе там говорится скорее в негативном ключе. Так что да, со стороны не очень хорошо информированных людей, тех, кто не путешествует, получает информацию в основном из передач государственных телеканалов, мы сталкиваемся с определенной негативной реакцией. Ведь первое, с чем у многих ассоциируется Евросоюз, - это санкции.
Тогда мы объясняем, за что они были введены. Это не обязательно будет услышано, на это нужно больше времени, но все же. Мы пытаемся показать при помощи каких-то мероприятий, что ЕС - это не просто его государства-члены. Это люди, это такие ценности, как права человека, демократия, верховенство закона. Не каждый принимает это сразу. При этом ЕС ассоциируется и с хорошими вещами - Германия, Берлин, достижения промышленности, автомобили и так далее. Так что картина на самом деле довольно пестрая.
- Вы сказали, что часть вашей работы - это поддержка гражданского общества. А как ее воспринимают российские власти, учитывая существование закона об иностранных агентах?
- На нас, как на Европейский Союз, этот закон не распространяется: если мы кого-то финансируем, то сами не будем считаться иноагентом. При этом наше финансирование не обладает абсолютным иммунитетом, и в первую очередь мы стараемся не навредить. Свою роль играет и самоцензура - отдельные представители гражданского общества стали осторожнее в принятии средств от западных доноров.
При этом за время моей работы наша деятельность в сфере прав человека не подвергалась атакам со стороны российских властей. Это народная дипломатия или, скажем так, "мягкие" права человека. Это не обязательно политические права, где скорее бы проявилась нервозность (со стороны российских властей. - Ред.), и отношение к ним более толерантное.
- Да, но иноагентами были признаны и некоторые экологические организации, и некоммерческие организации (НКО), занимающиеся помощью людям с диабетом, ВИЧ и так далее.
- Вы правы. Как только сфера деятельности НКО граничит с политикой или как-то влияет на принятие политических решений, это мгновенно вызывает беспокойство со стороны российских властей. Конечно, мы слышим о таких вещах от наших партнеров из гражданского общества. Но, насколько я знаю, финансирование ЕС не было атаковано. В ЕС строгие правила по его использованию, и мы бы услышали, если бы организации, которым мы помогаем, не смогли реализовать какие-то проекты.
Все, скорее всего, останавливается на начальном уровне. Те НКО или представители гражданского общества, которые боятся быть признанными иноагентами или беспокоятся о своей безопасности, - физической или какой-то иной, - скорее всего, просто не обращаются (за помощью. - Ред.). Или, по крайней мере, стали осторожнее в вопросах получения финансирования от западных доноров.
- Если не произойдет ничего непредвиденного, то ваш ваша работа в Москве закончится примерно через 3,5 года. Как вы думаете, вы успеете увидеть улучшения в отношениях России и ЕС?
- Я бы хотела надеяться на это. Но причины того, что эти отношения находятся в таком состоянии, нелегко устранить. Проблема, которая не будет решена за это время, - это Крым. Это долгосрочная ситуация. Но я вижу потенциал в Донбассе. И если там действительно что-то изменится к лучшему, то, мне кажется, это может привести к определенному потеплению.
Эта новость также на сайте Deutsche Welle.