20 лет назад общество простило Кремлю равнодушие к гибели экипажа АПЛ "Курск" и этим невольно помогло власти взять страну под контроль. Константин Эггерт считает, что сегодня такого быть уже не может."Она утонула", - это было первое по-настоящему крылатое высказывание Владимира Путина в тогда еще совсем новой для него должности президента. Двадцать лет спустя оно живет в сотнях интернет-мемов. Парадоксальным образом именно из-за этого сегодняшние двадцатилетние знают о гибели атомной подводной лодки (АПЛ) "Курск" и ее экипажа, хотя знают совсем мало или ничего о других.
"Курск" как повод
Это символично. Ведь за двадцать лет, прошедших с того дня, как на лентах информагентств появилось сообщение о потери связи с подводной лодкой, мы видели многое - теракты на Дубровке и в Беслане, войну с Грузией, конфликт с Украиной, интервенцию в Сирии, убийства Анны Политковской и Бориса Немцова, процесс по делу Ходорковского, Болотную площадь, пандемию и протесты в Хабаровске. Но история гибели "Курска" - особенная. Глядя из сегодняшнего дня, понимаешь: еще тогда, августе 2000-го, в ней проявились все характерные черты путинского правления.
Это, прежде всего, равнодушие к судьбам людей, отношение к ним как к деталям государственной машины. Отказ Кремля от предложений британцев и норвежцев помочь в проведении спасательных работ, похоже, лишил нескольких моряков, переживших взрыв на борту подлодки, шансов на спасение. В то же время верховный главнокомандующий продолжал отдыхать в Сочи.
Кроме того, это бесконечная официальная ложь - сначала о том, что авария на "Курске" локализована, потом о наличии связи с экипажем, затем о возможном столкновении с подводной лодкой США. Тогда еще ложь была довольно неуклюжей, ведь ни командование Северного флота, ни администрация президента не обладали нынешним уровнем пиар-подготовки властных структур России. "Их там нет", "конституцию менять не будем" и "в РФ нет никаких ЧВК" будут позже, но представление о том, что власть не обязана говорить обществу правду, возведенное в принцип политики, восходит к тому августу 20 лет назад.
Тогда же Путин показал всей стране: подавление альтернативных властным мнений - ключевой элемент политики Кремля. Сергея Доренко вышвырнули с канала ОРТ за критический в отношении руководства страны сюжет. Можно как угодно относиться к карьере покойного "телекиллера". Но именно его увольнением, вместе с прокурорским рейдом на НТВ, Путин начал свою успешную борьбу за полный контроль над телевидением, который до последнего времени фактически означал контроль над страной.
Исторический капкан для Путина
Есть, впрочем, и некоторые отличия от современности. Последствия официального расследования гибели "Курска" - едва ли не единственный за последние 20 лет случай, когда почти два десятка госслужащих, адмиралов и старших офицеров флота были уволены "за упущения в организации боевой подготовки". Попросту говоря, за то, что очень многое на борту лодки делалось не по инструкции, и далеко не все члены экипажа соответствовали должностям.
Жесткость Кремля в отношении военных легко объяснима: гибель атомного ракетоносца дала Путину неожиданный повод в самом начале президентства расправиться с военной элитой ельцинской поры, уволить министра обороны Игоря Сергеева и назначить на его место своего ставленника - генерала КГБ Сергея Иванова. С тех пор как для людей в погонах, так и для гражданских чиновников в путинской России не существует таких понятий, как общественная репутация и общественный контроль. Репутация - это то, что в эту минуту думает о тебе президент, а общественный контроль - звонок по "вертушке" со Старой площади, из одного из кабинетов президентской администрации.
Почему народ, так любящий говорить о гордости за боевой дух своей армии и почитании памяти погибших воинов, так легко простил власти гибель "Курска"? Думаю, в 2000 году это было неизбежно. Во-первых, на Путина тогда возлагали слишком много надежд. И хотя голоса критиков власти звучали довольно громко, они не могли не утонуть в хоре певших осанну президенту, кто - вполне искренне, а кто - с карьерным расчетом. Во-вторых, постсоветское общество поражено цинизмом, истоки которого - в советском времени, особенно позднем.
Распад СССР и передряги девяностых его усилили и превратили во всеобщее желание передать ответственность за страну - а, по сути, за свою жизнь - вождю-избавителю. Путин это почувствовал и превратил культивирование цинизма и гражданской безответственности в один из главных инструментов политического управления Россией. "Курск" стал для него первым наглядным уроком морального состояния российского общества. И Путин его отлично выучил.
Однако двадцать лет - достаточный срок, чтобы надежды угасли, брутальность, просторечия и многозначительные намеки приелись, а уход от ответственности и лукавство стали раздражать. Беспомощность, казалось бы, могучей авторитарной системы перед эпидемией COVID-19 открыла новую эпоху, когда это разочарование становятся для россиян общим местом. Те, кто был детьми, когда на борту "Курска" взорвалась учебная торпеда, сегодня постят у себя в соцсетях мем "Что с больными и стариками? - Они задохнулись". Историческая память - опасная штука. Особенно для циников.
Автор: Константин Эггерт - российский журналист, автор еженедельной колонки на DW. Константин Эггерт в Facebook: Konstantin von Eggert
Комментарий выражает личное мнение автора. Оно может не совпадать с мнением русской редакции и Deutsche Welle в целом.
Эта новость также на сайте Deutsche Welle.