Преследование неугодных властям граждан России все чаще оборачивается трагедиями, но власти не собираются менять свои методы давления на оппонентов, считает Федор Крашенинников.2 ноября следователь по особо важным делам СУ СКР по Нижегородской области Владимир Карпухин отказал в возбуждении уголовного дела по статьям "доведение до самоубийства" или "склонение" к нему после гибели журналистки Ирины Славиной, совершившей самосожжение у здания областного управления МВД за месяц до этого. 13 ноября соответствующий документ был передан семье погибшей, но уже к вечеру 16 ноября стало известно, что проверка все-таки будет продолжаться - силами все того же регионального управления СКР.
Борьба с властью как признак расстройства психики
Кроме постановления об отказе в возбуждении дела в руках журналистов оказались и результаты проведенной властями психиатрической экспертизы. Сделана она была по итогам изучения постов Славиной в Facebook. В документе утверждается, что у журналистки было психическое заболевание "в форме смешанного расстройства личности". Одним из его проявлений называется, например, то, что Славина "часто меняла места работы" - в наш мобильный век это, конечно, очень подозрительно. Но авторы экспертизы пошли еще дальше: они объявили болезненной склонностью к образованию "сверхценных идей" борьбу с существующей властью.
Таким образом, пусть пока и применительно к погибшему человеку, но оппозиционная деятельность в России 2020 года уже официально рассматривается как одно из проявление психической болезни. По сути, сделан еще один шаг к возрождению карательной психиатрии, которая тем и прославилась, что рассматривала всех недовольных советской властью как ментально больных.
В практическом смысле все эти обвинения нужны нижегородским силовикам для того, чтоб прийти к удобному для следствия выводу: "Обыск… не является причинно-следственной связью с совершенным суицидом". Ссылка на появившийся в Facebook за год до трагедии пост Славиной, в котором она рассуждала о самоубийстве, превращается в главный аргумент в пользу ее заведомой неадекватности: "Выбранный способ суицида полностью определяется жизненной философией".
Именно такую позицию околовластные комментаторы заняли еще в день самосожжения Ирины Славиной: она, дескать, просто была психически больна, а правоохранительные органы очень корректно ее обыскали, при чем всего лишь как свидетеля - было бы из-за чего переживать!
Доведение до самоубийства
Что вообще можно считать доведением до самоубийства, если не то, через что пришлось пройти Ирине Славиной? Только с марта 2019 года на нее было заведено пять административных дел. То есть, до обыска она уже полтора года жила под постоянным давлением. Но и до начала административных дел журналистка сталкивалась с пристальным вниманием местного центра "Э" и травлей со стороны околовластных активистов - о чем уже после трагедии подробно рассказывали ее друзья и близкие.
Обыск - это тяжелое испытание для любого человека. Для невинного же человека, в дом которого ранним утром приходит целая толпа силовиков, эта ситуация тем более может стать серьезной психологической травмой. Ирина же и так была на грани отчаяния: ей пришлось выплатить несколько крупных штрафов, а обыск лишил ее возможностей продолжать работать, о чем она и написала в социальных сетях сразу после его завершения. Так что корректный, по заключения следователя Карпухина, обыск надо рассматривать не как отдельный эпизод, а в совокупности со всеми другими обстоятельствами жизни погибшей.
Едва ли нижегородские силовики хотели довести Славину именно до самоубийства, тем более до такого. Скорее всего, их бы вполне устроило, если бы она перестала заниматься журналистикой или же просто уехала из города или из страны. Но работать так тонко репрессивная машина не умеет, да и едва ли это вообще возможно - заранее знать, какое давление человек сможет выдержать, а какое его раздавит.
Давление на оппозицию в центре и в регионах
Обыски, допросы, опросы, возбуждения дел, аресты счетов, суды, штрафы - все эти меры широко используются в современной России как способы превратить жизнь неугодных властям граждан в непрекращающийся кошмар и тем самым отбить у них желание бороться. Самый известный пример - постоянные обыски в офисах ФБК.
Происходит такое гораздо чаще, и не только с Алексеем Навальным и его сотрудниками. Однако злоключения столичных оппозиционеров и журналистов неизменно привлекают большое внимание прессы и общества, порождают кампании солидарности и поддержки. В регионах же все совсем иначе: там у людей больше шансов остаться один на один с репрессивной машиной, без помощи, перспектив и средств к существованию.
Нет никаких сомнений, что правоохранительные органы не признают свою вину в том, что случилось с Ириной Славиной. Запугивание недовольных властями и глумление над ними - это, к сожалению, не случайность и не перегибы на местах, а целенаправленная политика нынешних российских властей.
Таких как Ирина в России тысячи - в каждом регионе, в каждом городе есть свои правдолюбы и искатели справедливости, и живут они примерно в таких же условиях. Давление властей на общество становится все сильнее, а это значит, что сломанных судеб, больших и маленьких трагедий будет еще много.
Автор: Федор Крашенинников - российский политолог и публицист, автор книг "После России" и "Облачная демократия", которую он написал вместе с Леонидом Волковым. Telegram: @fyodork, Twitter: @fyodorrrrr
Комментарий выражает личное мнение автора. Оно может не совпадать с мнением русской редакции и Deutsche Welle в целом
Эта новость также на сайте Deutsche Welle.