Карцер с бездомными, голодовка и побег из Беларуси. Минчанка Татьяна Батуро рассказала DW, что ей пришлось пережить за желание присутствовать на суде над политзаключенной.Татьяну Батуро задержали 15 ноября, перед судом над политзаключенной Ольгой Золотарь. Батуро трижды судили за "мелкое хулиганство", в общей сложности она провела на Окрестина (Центр изоляции правонарушений (ЦИП) в переулке Окрестина в Минске. - Ред.) полтора месяца, из них 20 дней - в карцере, 13 - держала голодовку в знак протеста против условий содержания. Накануне четвертого суда Татьяна узнала о смерти отца, заседание перенесли с 31 декабря на 3 января. Женщина смогла попасть на похороны, а после уехала из Беларуси. Интервью DW.
DW: Татьяна, вам объяснили, за что вас задержали?
Татьяна Батуро: Нет, ни тогда, ни позже ничего не объясняли. Я почти полтора года в качестве волонтера прихожу на суды к политзаключенным. Мою фамилию проверили по какому-то списку, и, видимо, она там оказалась. Люди в штатском, которые не предъявили никаких документов, попросили пройти с ними для выяснения каких-то обстоятельств.
Меня привезли в РУВД, сказали, принимавшим сотрудникам - "это наша, ее по полной программе". После того, как мне сообщили, что я задержана, я попросила вызвать адвоката, с которым ранее был заключен договор. Со словами "вот тебе, а не адвокат" меня ударили в лицо, я ударилась головой о металлический сейф. Потом произвели личный досмотр - все вещи из моего рюкзака выбросили на пол. Попросили разблокировать и выключить телефон, я отказалась сделать. Пару часов на меня вообще никто не обращал внимания, потом, когда делали опись вещей, были угрозы и хамство. Я не стала знакомиться с протоколом задержания.
- Как проходил суд, в чем вас обвиняли?
- Я находилась в РУВД, суд проходил по скайпу. Мне вменялось мелкое хулиганство - ст. 19.1. КоАП. Якобы я, находясь на 4-м этаже Минского городского суда, "вела себя агрессивно и вызывающе", размахивала руками, ругалась матом, нарушила деятельность суда. Адвокат заявлял ходатайства, в том числе и о том, чтобы предоставили записи с видеокамер - там есть три камеры, которые показывают место событий, но суд отказал. Допросили какого-то свидетеля, который рассказал практически то же, что было в протоколе. Мне дали 15 суток.
- В каких условиях вы находились в изоляторе на Окрестина?
- Сначала меня поместили в обычную двухместную камеру для политических, я была седьмой. Ни матрацев, ничего другого не было, мы лежали на голом полу. Там я провела меньше суток, после меня отправили в карцер, в ту же ночь ко мне подселили бездомную женщину Аллу Ильиничну. В карцере тоже ничего не было, вода - только холодная, спали на бетонном полу.
- За что вас отправили в карцер?
- Я ничего спрашивала и вообще узнала, куда меня ведут, только когда передо мной открылись двери, поняла, что это карцер. Позже раздатчица еды спросила у охранника, за что я там нахожусь, он сказал, что "за перемены".
- Как себя вели охранники на Окрестина?
- По-разному, но там никто ни за что не отвечает. У охраны можно попросить только туалетную бумагу и мыло, больше ничего не давали. Когда из карцера меня перевели в камеру, из-за перенаселенности там было очень душно. Мы просили открывать "кормушку" (окошко для подачи еды. - Ред.), чтобы хоть чем-то можно было дышать, но на такие просьбы чаще всего слышали мат.
- Как вас перезадерживали?
- Меня должны были отпустить 30 ноября в 14.20, но только около 19.00 отвели на первый этаж ЦИП, отдали вещи. Внизу уже ждал милиционер, который отвез меня Фрунзенское РУВД. Так мне стало понятно, что это перезадержание. В РУВД приехал Сергей Дешко, который составлял все мои четыре протокола, мы с ним спокойно побеседовали на отстраненные темы. Он сказал, что не видит во мне раскаяния. Казалось, беседа прошла хорошо, однако меня отвели на ночь в камеру, утром состоялся суд, где я узнала, что снова "хулиганила", только на этот раз во Фрунзенском РУВД: ругалась матом, отказывалась подписывать протокол беседы, которую со мной хотели провести, и именно, якобы, для этого меня привезли в РУВД. Снова - 15 суток.
- В каких условиях вы были на этот раз?
- Меня вернули в тот же карцер, где я провела еще около недели. В карцере была еще одна девушка по "политической" статье, трое бездомных и женщина, которую задержали за проституцию. У всех бездомных были вши. Мы с Наташей (сокамерница Татьяны, сидевшая по "политической" статье. - Ред.) попытались как-то повлиять на все это и отказались от еды. Через пару дней всех бездомных, кроме Аллы Ильиничны, забрали. Но голодовку я держала 13 суток - до следующего перезадержания. Оно, к слову, почти ничем не отличалось от предыдущего.
- Когда вы узнали о смерти отца и как решились уехать?
- Отец умер 29 декабря. Меня должны были выпустить 30, я весь день просидела в РУВД. Когда уже вели на ночь в камеру, услышала мамин голос, мне разрешили подойти и узнать, что случилось. Мама была вся в слезах, просила, чтобы меня отпустили, сказала, что отца не стало. Ей, конечно, отказали. 31 декабря состоялся суд, где адвокат подал ходатайство, чтобы меня отпустили на похороны, судья перенесла заседание на 3 января.
Были выходные, появилась возможность уехать. Это было очень сложное решение, но я узнала, что в отношении меня может быть начато уголовное дело. Сейчас я в Украине.
Не знаю, пытались ли меня найти по месту прописки перед судом, но заочно дали 15 суток. Знакомая сказала, что на этот раз, согласно протоколу, я "разбила кружку о стену и облила кого-то из сотрудников водой".
Эта новость также на сайте Deutsche Welle.