«Мертвый Малевич» на открытии художественной выставки в Киеве (фото, видео)

Открытие выставки «Революция. Супрематизм. Майдан» посетили «мертвые авангардисты». Молодые люди в масках художников и поэтов началы 20 века Малевича, Татлина, Лисицкого, Маяковского и Лили Брик пришли, чтобы сказать: дух супрематизма и революции в сегодняшних галереях днем с огнем не сыскать. 

А заодно — выпить. «Пить — это единственное, что здесь остается делать», - пояснил один из участников акции.

Происходившее хорошо вписывалось в традицию акционизма. Предшественники современных акционистов и перформеров, собиравшиеся в швейцарском кабаре «Вольтер» в 1916-1917 годах любили сделать что-то подобное. Например, пригласить жителей города на встречу с ультра-популярным на то время Чарли Чаплиным, а когда посетители набивались битком в помещение кабаре — устроить им шумовой концерт или движенческий перфоманс. 

Такими довольно безобидными по сравнению с шедшей в то время войной провокациями артисты поднимали тему: что такое искусство? И почему так важен голливудский идол (именно им на тот момент был Чаплин), а вот обсудить шумовой концерт со своим соседом — совершенно дурацкая затея? 

Прийдя на открытие выставки под названием «Революция. Супрематизм. Майдан», люди в масках настоящих супрематистов поставили под вопрос — а что такое революция? Так ли однозначно Майдан был революцией? И что революционного или супрематистского имеют в себе изображения, представленные на выставке?

Неизвестно где пришедшие "авангардисты" раздобыли хлеб. Посетители презентации хлебом угощались охотно, да и в целом на акцию реагировали позитивно Словно в ответ на звучавшие в адрес другого "шкодника" слова: а что ты сам в состоянии сделать? - одна из акционисток показала свою работу: шрамы на ее спине образуют слово "Жанаозен" шрифтом Брайля (для слепых). В Жанаозене в Казахстане несколько лет назад во время акции протеста были расстреляны 70 мирно митинговавших рабочих. Благотворительность via революция: в чем опасность?

Нужно отдать должное организаторам: картины, собранные со всех художников, пожелавших принять в выставке участие, висят в Доме Архитектора не просто так. Их в конце концов продадут с аукциона, и около трети вырученных денег пойдет на реконструкцию здания.

В то же время, не ясно, зачем приписывать благотворительной выставке что-то революционное. Ведь у благотворительности и у коренного изменения социальных институций, каковым является революция, разные процессы и последствия. Я жертвую бездомным. Но я прекрасно осознаю, что для того, чтобы они не просто дотянули до завтра, а зажили полноценной жизнью, с множеством вариантов выбора — для этого нужны системные изменения, а не мои подачки.

Подмена революционности благотворительностью в случае с искусством грозит превращением последнего в утилитарный продукт, насыщающий всего лишь один из рынков. Вернее, ничего грозного в таком положении нет. Однако теряется та специфическая функция, которую может выполнять именно искусство, а не какой-либо рынок: выход за рамки повседневности и осмысление возможных вариантов существования в социуме. А ведь именно из таких невозможных возможностей черпаются изменения, которые с годами делают наше общество все более приспособленным для людей.