Перспективы у нас самые радужные, потому что есть тенденция роста материальной помощи от США: в прошлом году было $300 миллионов, в этом уже $350 миллионов, а в следующем будет $500 миллионов. В том, что Украина нуждается в высокотехнологичном оружии, никто не сомневается. Я так понимаю, все упирается в наше руководство и командование. Поскольку мы должны быть инициаторами и согласовывать с ними списки того вооружения, которое нам необходимо в первую очередь, чтобы повысить обороноспособность.
Американцы заговорили, что нет никакого табу, а мы помним, что предыдущая администрация не очень хотела нам выделять летальное оружие. Если же новая администрация (Дональда Трампа, - "Апостроф") считает, что летальное оружие вполне можно предоставить Украине, то Генеральный штаб Украины должен сесть и согласовать с представителями американской администрации виды, типы и количество вооружения, которое нам необходимо.
Я бы не сказал, что наша оборона существенно усилится, если мы добавим несколько образцов военной техники и вооружения. У нас сейчас самая большая проблема - связь и управление войсками. Если армия управляемая, то она воюет, если она неуправляемая - это куча вооруженных людей.
НАТОвские специалисты написали нам Стратегический оборонный бюллетень (СОБ). Президент его утвердил его в мае прошлого года, но по сей день нет программы реформирования Вооруженных сил. Я так понимаю, что все это сдерживается на уровне президента. По требованию СОБ, начальник Генерального штаба должен быть подчинен министру обороны, а он сейчас подчиняется президенту напрямую. Естественно, начальник Генштаба Виктор Муженко будет категорически против введения Стратегического оборонного бюллетеня. Он его полгода не согласовывал, пока его лично не вызвали в Брюссель и не прижали к стенке. Он [Муженко] не заинтересован в его введении: он бегает на доклады к президенту и является большим начальником, а министр обороны для него – никто. Кроме того, министр обороны сейчас не в системе управления Вооруженными силами.
Низкую инициативу Украины в вопросе получения летального оружия можно объяснить политическими факторами. Сейчас, фактически, в Вооруженных силах никакой реформы, кроме покраски забора, не происходит. Забор гнилой и валится, но мы его постоянно красим, а президент рапортует о реформах.
Президенту это невыгодно. И вот почему: когда в 2016 году он начал раскручивать идею о том, что мы возродили и создали самую боеспособную армию в Европе, общество стало ставить вопрос: если у нас такая сильная армия, то почему мы не освобождаем свои земли и не восстанавливаем территориальную целостность? Тогда эта волна быстро стихла, и мы вернулись к старой мантре - дадут или не дадут летальное оружие. Народ опять уводят в эту болтологию. Американцы сказали: "Бог с ним, дадим вам летальное оружие". Понимаете, когда генеральный секретарь НАТО и посол Евросоюза в Украине, выходя на трибуну Верховной Рады, начинают и заканчивают свои выступления фразой: "Когда вы начнете бороться с коррупцией?", в этом и есть главный ответ.
При том, что американцы выделяли деньги - было $300 миллионов еще при Бараке Обаме. Почему за эти деньги не купить летальное оружие? Для нас никто рынок не закрывал. Купить мы вроде как не додумались. Понятно, что мы не можем купить танки Abrams, истребители F-22 Raptor – это миллиарды долларов, но что нам мешает на сегодняшний день поменять организационно-штатную структуру ВСУ и перестроить подразделения под стандарт НАТО?