Собственно, моего отношения к урокам украинского в школе, конкурсам чтецов и уже чуть позже – в институте – ведению предметов на украинском никто не спрашивал.
Мне было чуть легче, чем моим преподавателям – я была моложе. Мы вообще проходили этот путь погружения как-то легко и почти безболезненно. Тем более все вокруг было направлено на то, что без государственного – украинского языка – никуда.
То, что происходит сейчас, очень похоже на огромные прыжки назад. Все документы переводятся на русский язык, таблички и надписи меняются, а украинский язык как-то очень плавно переходит в разряд не самого нужного иностранного языка.
Если к изучению английского вопросов нет – мало ли куда придется выезжать и с кем общаться, то к украинскому ровно наоборот есть эти же вопросы. Зачем он нужен здесь, если с каждого столба мы читаем о том, что мы – часть России и мы русские. Зачем тратить время и учить то, что для ребенка будет совершенно мертвым капиталом, и нигде кроме школы он не сможет применять свои знания?
Конечно, уроки украинского в школе продолжаются. Но и надписи меняются тоже очень плавно и почти незаметно. Переводятся фамилии на стендах сотрудников с украинского на русский язык, меняются бланки, меняются таблички на дверях кабинетов.
Если не обратить внимания, этого можно не заметить. И есть еще полное погружение в русский язык. Диктанты по русскому, которые пишут школьники, все студенты и сотрудники бюджетных организаций. Это массовый срез знаний всего города, всей "республики".
Я не слышу украинского языка так часто, как слышала его раньше. Нет, конечно, никого не преследуют за украинскую речь, но на концертах звучат песни на русском, стихи читаются тоже на русском.
Так как-то между прочим мы перешли на другие рельсы. "Пусть он лучше хорошо знает русский, чем плохо оба языка", – считают многие родители.
Кто-то за то, что уменьшение нагрузки пойдет только на пользу ребенку, он не будет рассеиваться на не самое важное…
И я думаю, обратный процесс после этих трех лет, был бы очень непростым. Да и сама мысль об обратном процессе кажется мне фантастической. Простить друг друга? Принять? Забыть все то, что лилось все эти три года из местных СМИ в сторону Украины?
Я по себе отмечаю, что стала испытывать робость, пересекая мост на Станицу. Мне кажется, то, что я из Луганска, видно сразу, во всем. Я забываю о том, что есть банкоматы и в магазинах можно рассчитываться карточкой.
Мне в диковинку, что можно купить билет на поезд и поехать куда-то. Что есть самолеты, и они очень многим людям доступны – это тоже из разряда мифов для меня. Многое начало забываться.
Появилась какая-то провинциальная робость, которую я замечала у многих, кто пересекал границу "ЛНР" вместе со мной. Раньше такую скованность можно было увидеть у глубоких провинциалов, кто за всю жизнь выезжал из дома всего пару раз.
Она начала проступать у нас. Это следствие трех лет жизни за закрытыми границами. И еще меняется взгляд. Появляется настороженность, угловатость, угрюмость… Тоже след. То ли этих трех лет, то ли войны.