Потому что работали в ней династиями и до последнего вздоха, а должности сохраняли для детей, передавая их по наследству.
И это государственная организация, бюджетники, о которых обычно говорят чуть пренебрежительно. Но как в добропорядочной монаршей семье к нам не попадали с улицы, а плотно закрытые двери открывались только после тугих конвертов жертвенных подношений или после звонков первых лиц города. То есть вариантов устроиться к нам было три – взятка, работающие родственники или протекция кого-то свыше.
Еще был шальной вариант попасть к нам по знаниям и способностям, но все равно находился кто-то, кто срезал на корню благородную историю вопросом:
Сколько заплатил, чтобы взяли?
То есть даже в исторю об очень талантливых верили слабо, потому что династии Ивановых или Петровых множились в геометрической прогрессии, и, выучив внуков, дед держал теперь место для правнуков.
После войны все перевернулось с ног на голову. Ушел первый руководитель. И ушел не так, как многие – выехав в Украину, чтобы вернуться – он выехал в дальнее зарубежье, где уже имел тот самый запасной аэродром в виде купленной заранее недвижимости. И если за долгие десятилетия его работы он ратовал за развитие нашей структуры, говорил красивые речи с высоких трибун и на телевидении, то после лета 2014 года он выехал совсем – никакого дела до нашего будущего или настоящего ему уже не было.
Он даже не пытался создать какую-то иллюзию своей заинтересованности в нашей жизни. С ним исчез наш главный бухгалтер и куча бюджетных денег, на которые должны были лататься крыши, делаться ремонты или чиниться система отопления.
И дальше пошла карусель из первых лиц. За четыре года руководители нашей структуры сменились четыре раза. За всю историю существования нашей организации такого круговорота первых лиц не было никогда. Что же говорить о начальниках подразделений.
В моем отделе руководитель поменялся пять раз за четыре года. Третий и пятый были одним человеком, второй ушел вовсе, первого сняли, как и четвертого. Со стороны это смотрится каруселью – местами весело и почти всегда хаотично. Кто-то бежит скорее занять освободившийся стул, а кому-то, как в той веселой игре, всегда не хватает места и он падает мимо стульев. Каждый приводил своих людей, менял что-то под себя и, наверное, к лучшему.
Но, в общем, это выглядело, как месть или предыдущему руководителю, или реализация каких-то своих амбиций. С одной стороны, мы стали открыты для всех. Попасть к нам стало можно с улицы и без стука. Но коррупция не ушла, остались и прежние династии Ивановых-Петровых, которые пережили любую власть, оказавшись чистой воды хамелеонами, которые никуда не уйдут, если власть поменяется еще и еще раз.
Гибкость – это вообще какая-то природная черта, способность работать со всеми и соответствовать любой системе управления, любой власти и стоять под любыми флагами.