В день первого полёта отец в сердцах рявкнул: «Только не упади на вербу». Тот кивнул, поднялся в небо метров на пятнадцать и упал прямо в развилистое дерево. Раненого мальчишку отвезли на телеге в райцентр. Тряслись долго, часа два. Все это время парень лежал ниц и жевал солому, чтобы не кричать. Руку не спасли, но тот не отчаивался. Одной левой делал то, что не всегда под силу двуруким. Выстроил дом. Дровник. Летнюю кухню. Женился. Его избранницей оказалась коренастая Катерина выше мужа на две головы.
Со временем Оникий построил маслобойню, и все село ходило перебивать рижей, кукурузу и подсолнух. Держал в загоне молодого вздорного козла для спаривания и за каждую «такую любовь» получал свой честно заработанный рубль. Сторожил в колхозе бахчу.
А потом случилась война, и село осиротело. На фронт ушли почти все мужчины. Остались лишь дряхлые деды да пятидесятилетний Оникий. А какой из однорукого солдат?
В тот вечер он привычно сидел возле арбузов и провожал взглядом воспаленное солнце. Вдруг услышал шорох и заметил в кустах два испуганных глаза. Оборванная девушка одними губами просила хлеба. Он налил кружку молока, присыпал горбушку солью. Постелил в своем шалаше и в ту ночь сторожил не только поле, но и сон беглянки. Как оказалось, девушку везли на работы в Германию, но ей удалось сбежать. Кромками полей и лесов несколько дней пробиралась на север, покуда не наткнулась на сторожа.
Оникий прятал ее весь август и кусок сентября. Носил тайком борщи, галушки, каши. Молчал. А потом у них все это случилось. Может просто осень зарядила дождями, или та отчаянно заскучала по своей семье. Или все-таки пробежала искра, только девушка затяжелела и пришлось ее перебазировать в землянку. Там она и рожала, прокусив в двух местах собственную ладонь. Оникий принимал роды и к утру стал отцом двух дочерей.
Около пяти утра в дверь постучали. Катерина давно не спала, возилась у печи. Открыла. На пороге стоял ее муж с двумя младенцами, а за его спиной переминалась с ноги на ногу изможденная роженица. Тот сказал единственное: «прости» и рухнул на колени. Хозяйка ответила «Бог простит» и закусила губу. Взяла девочек на руки, и те зачмокали в поиске грудей. Затем согрела воду. Разорвала простыни на пеленки. Помолилась у икон.
Так и жили до конца войны: Оникий, две его жены и две дочери. Женщины няньчили детей на пару. Купали в ромашке и череде. Совали в проголодавшиеся рты мякишные соски. Мастерили им кукол. Со временем молодая вернулась в родную деревню, забрав одну из дочерей. Вторая - осталась. Досматривала пожилых родителей. Управляла маслобойней. Всю жизнь хранила вертолетные лопасти своего однорукого отца.