Женщины дружили еще со студенческой скамьи. Вместе учились в кулинарном училище и «стреляли» друг у дружки брючные костюмы. Перерисовывали из журнала Burda модели, постигая азы комбинаторности. Охотились за очками-авиаторами. Конспектировали технологию приготовления цыпленка табака и горохового супа, расставляя на полях восклицательные знаки. «В бульон, сваренный на свиных ребрышках, положить замоченный горох и 1-2 чайных ложки сахара для взрыва вкуса». Гадали на ветке вишни и держали друг за дружку пальцы в чернилах во время сдачи экзаменов. На последнем курсе обе вышли замуж и завертелось: распашонки, молочные кухни, ясли, работа в столовых, школьные линейки и пионерские лагеря. Переезды, поиск мастеров-плиточников и приготовление птичьего молока. Зима, лето, две зимы подряд. Солнце, косохлёст, листопад. Школьный вальс, вальс Мендельсона, дрожащий голос в телефонной трубке: «Мама, ты стала бабушкой». Затем в их домах стало чуть тише, дети переехали и начали воспитывать своих детей. Подруги вышли на пенсию. Сменили очки, обои, стрижки. Освоили мишек «Барни» и шоколадное печенье а-ля Oreo.
В тот год случилось непоправимое. Их мужья ушли, не оставив ни обратного адреса, ни записки, ни надежды на еще одну встречу. Один не проснулся, хотя с самого утра планировал стеклить балкон, второй простудился на рыбалке, распутывая леску в зябкой сентябрьской воде и умер на следующий день. Первое время женщины, встречаясь на кладбище, кивали и тихо плакали, уткнувшись каждая в свое горе. Затем, когда боль чуть поутихла, стали разговаривать. Сперва о том, что лучше посадить на могилках: барвинок или анютины глазки. Затем о проделках внуков и ноющих суставах. В один из таких дней Макаровна насухо вытерла глаза и предложила создать свое дело. К примеру, организовать кафе. Подруга недоверчиво подсчитала на пальцах не то годы, не то сбережения и выдала резюме, что уже поздно. Макаровна отмахнулась, подумаешь, шестьдесят. Достала тетрадку и быстро набросала меню.
Они открылись через два месяца, и народ повалил толпами. Слух об их борще, пельменях и окрошке распространился молниеносно. Да и цены, смешно сказать, гороховый суп – восемнадцать гривен, вареники – двадцать, жаркое – тридцать пять.
Через шесть лет подруги выкупили помещение. Через семь приобрели авто, получили права и отправились в путешествие. Побывали в Париже, Риме, Будапеште. Объездили Румынию и Болгарию. Попробовали таратор, гювеч и кисело мляко. Мамалыгу, нарезанную суровой ниткой, и творожную запеканку «аливенч» без сахара и муки.
В этом году им исполняется семьдесят. Женщины уже придумали себе подарок. Отработают сезон, побросают в машину кеды с шортами и отправятся в путешествие по Греции. Ведь жизнь с приходом старости не заканчивается. Просто приобретает иное звучание, содержание и смысл.