Глава организации "Агора" Павел Чиков объяснил DW, когда подписка о неразглашении информации следствия противоречит конституции и оценил ситуацию с этим в случае пожара в Кемерово.Спустя сутки после трагедии в Кемерово стало известно, что следственные органы берут у родственников погибших подписки о неразглашении информации по уголовному делу о пожаре в торговом центре "Зимняя вишня". Следственный комитет РФ подтвердил это в своем Telegram. Ведомство объясняет такиие действия интересами потерпевших. Руководитель международной правозащитной организации "Агора" Павел Чиков объяснил DW, насколько законна эта процедура.
DW: Каким нормативным актом в России регламентируется подписка о неразглашении?
Павел Чиков: Подписка о неразглашении данных предварительного следствия предусмотрена Уголовно-процессуальным кодексом (УПК), статья 161. Она предполагает, что следователь может взять подписку у любого участника уголовного процесса - за исключением подозреваемого и обвиняемого. В данном случае мы имеем расследование уголовного дела и потерпевших, у которых следствие сочло необходимым эту подписку взять. Происходит это одновременно с признанием человека потерпевшим. Делается это по закону для того, чтобы материалы предварительного расследования не разглашались, поскольку они могут затруднить и ухудшить условия расследования.
- Означает ли это, что следствие в Кемерово действует в рамках закона?
- На практике, особенно в этом конкретном случае, все выглядит как попытка властей ликвидировать распространяемую информацию. Потому что санкцией за нарушение подписки о неразглашении является уголовное преследование по статье 310-й УК. То есть это преступление, это не просто так.
И зачастую это делается для того, чтобы заткнуть рот. Особенно когда такие ограничения не распространяются на само следствие и на государство. Получается, что, беря подписку о неразглашении у участников уголовного процесса, государство монополизирует право на публичное пространство - власти сами определяют, какую они хотят дать информацию, когда они хотят это сделать и какую они хотят интерпретацию.
И возможности опровергать или высказывать альтернативное мнение и позицию у других участников процесса нет. Как правило, это является проблемой для защиты. Но в некоторых случаях, чтобы избежать излишнего общественного интереса или ограничить доступ общественности к значимым событиям, коим, безусловно, является трагедия в Кемерово, власти идут на этот очень сомнительный шаг. Я бы сказал, что законность действий следствия в данном случае вызывает большие сомнения.
- Что это означает для потерпевших? Они не имеют права вообще ничего рассказывать о своей трагедии?
- В последний год законодательство несколько смягчилось. Скажем так, режим подписки был ослаблен, из него были сделаны исключения - в целом стало лучше, чем было. Связано это с тем, что вопрос о подписке был предметом рассмотрения Конституционным судом РФ жалобы Олега Сенцова и его адвоката Дмитрия Динзе. Это была наша жалоба, наш адвокат представлял интересы заявителей. Конституционный суд вправе истолковать оспариваемую норму закона исходя из положений и смысла Конституции России и в некоторых случаях вправе предложить законодателю внести изменения.
Что в данном случае и было сделано: Конституционный суд в ответ на нашу жалобу вынес определение, в котором указал, что нельзя просто огульно брать подписку о неразглашении любых материалов следствия, она должна быть конкретизирована. После этого в апреле прошлого года в УПК были внесены изменения, обязывающие следователя конкретизировать, какие именно материалы нельзя разглашать. Люди, у которых берут подписку, вправе требовать конкретизации - должно быть написано, какая именно информация не подлежит разглашению.
- В прессе также утверждалось, что родственников потерпевших в Кемерово не пускают на опознание тел без подписки о неразглашении. Законно ли это?
- СК это отрицает (что родственников не пускают на опознание. - Ред.), поэтому комментировать слухи как-то не хочется. Но в целом законодательство не предусматривает никаких условий, никаких встречных обязательств. Как только человек становится участником уголовного процесса, у него берется подписка. Если он отказывается ее давать, следователь должен зафиксировать, что лицо предупреждено об уголовной ответственности - и все равно будет считаться, что подписка взята.
То есть наличие либо отсутствие подписи не является препятствием для уголовного преследования в случае разглашения информации. И тем более оно не может являться условием для доступа родственников потерпевших к чему бы то ни было. По закону это так - как было на практике, судить не берусь.
- Можно ли обжаловать подписку о неразглашении?
- Конечно. Человек может заявить, что это затрагивает его интересы и права на свободное распространение информации. Можно обжаловать в прокуратуру, в вышестоящие следственные органы, а можно в суд. Дело имеет общественный интерес, я имею право распространять информацию. А ограничение права на распространение информации противоречит моим законным интересам. Все, больше ничего не надо.
Эта новость также на сайте Deutsche Welle.