Под Национальным банком появился маленький протестный городок, со своей кухней, палаткой, бочками с огнем, уймой плакатов и золотым мусорным баком.
Участники финансового Майдана требуют, чтобы был принят закон, согласно которому их валютные кредиты им пересчитают в гривне по курсу гривни на момент подписания договора.
Несколько признаков натолкнули меня на мысль, что протестный мини-лагерь — не проплаченный. Разнообразие еды, стоящей на «кухне»: консервация, хлеб и сыры совсем разные, принесенные разными людьми в разное время, как на Майдане, а не централизованно. Участники готовы рассказывать, почему они здесь, при этом делают это спокойно, не пытаясь кричать погромче стандартными фразами, а объясняя, в чем, собственно, дело. Плакаты — разнородные, явно накопившиеся от разных акций. За время, пока я находилась на территории протестующих, в палатку подошло несколько людей, желающих оставить свои координаты, со своими историями о том, как их кредиты стали неподъемной ношей.
По словам участницы акции Аллы Мостовой, некоторое количество правозащитников помогает пострадавшим от скачка курса должникам бесплатно, да и друг другу они все тоже помогают за так. Сама Мостовая — юрист.
Привезший «недовольных граждан» человек накинул капюшон и зашел в Нацбанк со стороны парковки — протестующая
| Участница финансового Майдана Алла Мостовая |
Стоят с апреля прошлого года, рассказывает Алла. Из Нацбанка, по словам протестующей, к ним никто не выходит. 26 февраля участников финансового Майдана побили, четверо активистов попали в больницу, одному из них протестующие собирают деньги на лечение до сих пор.
«Была акция провокационная», - утверждает Мостовая. Другой участник протеста, Алексей Осляк показывает статью одного из СМИ с экрана смартфона и возмущается тем, что там упоминается палатка.
«Мы устанавливали навес от дождя на четырех ножках, который со всех сторон просматривался, а не палатку», – наперебой утверждают Осляк и Мостовая. К тому же, гражданам они не мешали, говорит активистка, однако некие группы протестующих, которые не пожелали с ними знакомиться, стали агрессивно вести себя с представителями финансового Майдана, что дало правоохранительным органам ввязаться в потасовку и «защитить» одних граждан от других.
«Справа и слева от нас на пешеходных дорожках появились какие-то люди, которые тоже митинговали и кричали лозунги, как и мы. Эти люди провоцировали нас, устраивали драки, нападали. Когда мы им говорили, что мы же такие же, как вы, нас же ободрали, обокрали, доллар сорок — они говорили: да, мы тоже. На тот момент, когда они устраивали эти провокации — они даже не понимали, кто мы, и зачем мы тут стоим. Я обратила внимание, что этих людей привез один человек. Он их выставил, и я начала за ним наблюдать, куда он дальше пойдет, к какой машине, чтобы запомнить номер машины. И меня крайне удивило, что этот человек накинул капюшон и пошел именно в Нацбанк, но со стороны парковки, где стоит шлагбаум. И зашел в Нацбанк», - утверждает Мостовая.
«Они должны сами привезти нам эти вещи, извиниться перед нами и эти вещи нам отдать»
Вещи протестующих 26 февраля собрали в трактор и куда-то увезли. Позже приезжал Аваков, извинялся, трактор нашел, но назад не пригнал. «Нам сказали, где мы можем поехать и забрать свои вещи, но, конечно же, никто не поехал, потому что уже заведено уголовное дело, и эти вещи — это вещественное доказательство», - говорит участница протеста. «Они должны сами привезти нам эти вещи, извиниться перед нами и эти вещи нам отдать», - считает Мостовая.
«По факту столкновения — возбуждено уголовное дело», - действительно пишет о событиях 26 февраля Арсен Аваков на своей странице в Фейсбуке. Аваков письменно приносит свои извинения, а также разумно подчеркивает: «Прошу понять опасение правоохранителей. В здании НБУ хранятся золотовалютные резервы страны – дестабилизация вокруг этого здания – огромный риск дестабилизации национального масштаба».
«Первые лица банка никогда не откажутся от своей кормушки. Это их заработок, они никогда не пойдут навстречу людям»
«Мы настолько все удивлены», - говорит активистка. «Наша власть забирает у нас последнее. По курсу 40 мы не можем платить кредиты, потому что если месячный платеж кредита составляет 400 долларов, то по курсу 40 это 16 тысяч гривен. Как мы все знаем, зарплат таких ни у кого, кроме депутатов, нет. Уже не говоря о тысяче долларов валютного кредита. Они сами понимают, что мы не можем платить. Но первые лица банка никогда не откажутся от своей кормушки. Это их заработок, они никогда не пойдут навстречу людям».
«Мы ни с какой стороны не защищены. Любой финансист, любое финансовое учреждение, любой банк может продать наш договор коллектору, и над нами будут издеваться. Хотя есть такое законодательство, что третьи лица — коллекторские службы — не имеют права подавать иски в суд», - говорит Мостовая, и рассказывает, как на днях коллекторы взломали двери в квартиру должников, где находилась 18-летняя дочь семьи, и физически не выпускали девушку из помещения, пока родители не вывезут вещи. Активисты мобилизовались и приехали на помощь вместе с правозащитниками, однако милиция помогать в разрешении конфликта отказалась, утверждает Мостовая.
«Я трижды покрыла свой кредит в гривнах, почему же мне не списать мой долг, если банк уже получил с меня 300%?»
Должники недовольны не потому, что злостно отказываются платить, но потому, что, согласно их информации, выдавать кредиты в валюте до 2011 года им вообще не имели права, а после, когда был принят определенный закон, такие операции могли совершать только некоторые банки, получавшие специальную лицензию.
«Почему мы брали кредиты в долларах? Потому что по-другому нигде тогда не давали. Это заработок банков, они на этом зарабатывают», - объясняет Мостовая. «У нас у 90% людей сумма в гривнах уже покрыла 300% долга банку. Если у меня 175 тысяч был долг в гривнах на первый день взятия кредита, то на сегодня у меня покрытие 580 тысяч. Я трижды покрыла, почему же мне не списать мой долг, если банк уже получил с меня 300%? За это мы боремся и будем стоять до победы, не уйдем ни на один день. Мы вахтенным методом уже работаем: десять человек приезжает, десять человек сменяет. Будем стоять, пока не примут наш закон»
По мнению протестующих, глава НБУ Гонтарева «ничего не решает». Тем не менее, финансовый Майдан требует ее отставки — потому, что она за год «не соизволила» выйти и пообщаться с недовольными гражданами.
«Мы знаем, что только первое лицо — президент — может дать отмашку, чтобы в парламенте был принят наш закон. Но я не думаю, что Порошенко подпишет такой закон, потому что он сам имеет банк, и не хочет потерять свой портфель», - считает Мостовая.
«У банка есть такая статья — списание долгов при форс-мажорных обстоятельствах. На это списание дается 27%. То есть, если у банка три триллиона денег, 27% - это девять миллиардов. Неужели мы не вмещаемся в девять миллиардов, каждый по своему банку, чтобы сделать нам списание? Вмещаемся. Просто это их заработок. В конце года они все отмывают деньги и получают чистый доход в свой карман», - говорит участница протеста.
Несмотря на свой же пессимистический прогноз, Мостовая не унывает — некогда. Окончив беседу со мной, начинает записывать координаты уже накопившихся валютных должников и обсуждать с ними их проблемы. Тем временем другие протестующие подкидывают дровишки и подметают территорию.
НБУ: «Какое-то время будут стоять, наверное. У нас же сейчас свобода слова и собраний»
Начальница управления связей со СМИ Нацбанка Инна Гордиенко официальную позицию организации предложила FaceNews посмотреть в релизе на странице НБУ в Фейсбуке, а на вопрос, собираются ли в банке что-то делать с тем, что под его стенами днюют и ночуют недовольные граждане, ответила: «Какое-то время будут стоять, наверное. Мы же сейчас не запрещаем людям... Свобода у нас слова и собраний».
«НАБУ (Независимая ассоциация банков Украины. - FaceNews) обратилась к Министерству финансов с просьбой принять решение о возможности подписания государственными банками Меморандума касательно урегулирования вопроса валютных кредитов, а также решения вопроса налогообложения прощения, которое предусмотрено этим Меморандумом», - гласит сообщение НБУ от 3 марта. «11 банков-наибольших ипотекодержателей подписали этот Меморандум, 4 банка с иностранным капиталом ожидают решения своих наблюдательных советов».