Максим Равреба: За детей на Майдане надо лишать родительских прав

Статті

14.02.2014 12:16

Статті

В журналистских и экспертных кругах живо обсуждают инцидент, произошедший на днях с журналистом Максимом Равребой.

Максим Равреба

В журналистских и экспертных кругах живо обсуждают инцидент, произошедший на днях с журналистом Максимом Равребой.

Коллега, с тем, чтобы записать сюжет, отправился на Майдан, однако самооборона в виде юных парней не допускала его на главную площадь страны. Как это все было, можно увидеть в видеоролике, размещенном на Youtube.

Этот случай можно было бы оставить без внимания, но есть одно немаловажное «но». История, произошедшая с бывшим «интеровцем» Равребой обнажила, среди прочего, многочисленные проблемы, существующие в журналистском цеху.

Об этом всегда сложно говорить, но и молчание вряд ли уместно. Поэтому честно надо признать: украинские журналисты разделены на группы «по интересам» и если при исполнении служебных обязанностей пострадал кто-то «чужой», никто не станет за него горой.

Вместе с тем приходится констатировать, что далеко не всегда методы работы коллег соответствуют журналистским стандартам. Это – лишь реплика об отсутствии корпоративной солидарности и не всегда, увы, профессиональной деятельности журналистов. А вот, кто прав, кто виноват в инциденте на Майдане – судить Вам, уважаемые читатели.

Но, прежде всего, стоит, очевидно, задать ключевой вопрос: что делают школьники в масках на улицах Киева, где недавно пролилась кровь, и куда, собственно, смотрят их родители?

- Максим, расскажите, с чего начался инцидент между Вами и самообороной Майдана?

- Я приехал работать – снимать сюжет. Раньше я не единожды был на Майдане и никаких проблем у меня не возникало. На этот раз ехал из Генпрокуратуры, где рассказывали, что Евромайдан не соблюдает условия перемирья и закон об амнистии.

То есть, в ходе пресс-конференции в ГПУ напомнили, что условием освобождения активистов является освобождение захваченных зданий, улиц и так далее. Я приехал на Майдан, чтобы записать альтернативную точку зрения, а именно – мнение участников протеста касательно заявления представителя Генпрокуратуры.

Чаще всего на Майдане спрашивают, какой канал ты представляешь? Мы сказали, что из продакшн-студии и готовим сюжет. Я, откровенно говоря, не очень люблю подобного рода вопросы, поскольку народ там использует любой повод для того, чтобы вступить в какой-то конфликт.

- Какие слова, действия, Ваши или же представителей самообороны Майдана привели к конфликту?

- Я приехал на Майдан на такси и, выйдя из машины, увидел, что баррикаду охраняют дети 13-15 лет. Среди них, кстати говоря, были девочки и все эти «охранники» вели себя, как молодежь в подъезде. Когда я проходил, они встали у меня на пути и начали требовать документы. Я сказал, что им показывать не буду. После этого они попытались меня задержать, но я их очень легко раскидал. Затем пришли ребята постарше и обступили меня со всех сторон. Среди них были явные провокаторы, которые начали нагнетать ситуацию, материться. После этого я сказал своему оператору, чтобы он включил камеру и снимал все происходящее.

- Считаете ли Вы, что Ваше поведение было адекватно ситуации? Ну, стоят себе дети, зачем их, как Вы говорите, разбрасывать по сторонам? Неужели нельзя было все решить более мирным путем?

- Они встали у меня на пути, начали хватать за руки, не давали пройти. То есть, препятствовали моей журналисткой деятельности. Затем начали орать: «Покажите документы! Кто вы?!». Я ответил: «Ребята, это не ваше дело и дайте, пожалуйста, мне пройти». Они не давали мне пройти. Но если бы я начал их бить, то это был бы скандал, однако я просто одного отстранил левой рукой, другого – правой, вот и все.

- В ролике, который выложен в Youtube видно, что Вы уходите беседовать с кем-то из старших ребят, представляющих самооборону. К чему Вы, в итоге, пришли?

- В армии у меня была специальность «командир отделения спец комендатуры и контрольно-пропускных пунктов». Поэтому я очень хорошо знаю, что неподготовленные молодые люди, а тем более, дети, не должны быть на Майдане в самообороне. Кстати говоря, за такие вещи, вообще, надо лишать родительских прав. А как иначе? Стоит ребенок в маске и не пропускает на Майдан каких-то здоровяков! Да тут в отношении родителей надо идти на самые крайние меры.

Когда начались эти оскорбительные «качели», я пошел по простому пути. Сказал им: «Ребята, у вас нет документов, вы никто. Более того, вы незаконно сформированное вооруженное формирование и не имеете никакого права меня досматривать». Они начали материться, бить по камере и я стал требовать, чтобы вызвали старшего.

Но мало того, что они там стоят без документов, они даже не знают, кто у них там старший. Вскоре к нам подошел какой-то человек, похожий на взрослого, кстати, тоже с закрытым лицом и тоже без документов. Я предложил ему отойти в сторону от этих детей и поговорить. Пока мы разговаривали, он махнул рукой и после нас беспрепятственно пропустили на Майдан. Мы прошли через эту баррикаду, я уже, честно говоря, и не спрашивал, почему вдруг нас пропустили, потому что уже ничему не удивлялся. Когда мы проходили возле КГГА, то видели ребят в масках, направляющихся к баррикаде, очевидно для того, чтобы с нами разбираться.

- Хорошо, Вы прошли на Майдан, что делали дальше, снимали сюжет?

- Я пошел в дом профсоюзов, чтобы встретиться с Парубием и рассказать ему об этом инциденте, однако Парубий так и не вышел, передав, что он очень занят. Я там Колю Княжицкого встретил в коридорах. Говорю: «Коля, позови Парубия, это же в ваших интересах, у меня же есть видео, на котором записано нападение ваших людей на меня, зачем вам скандал?». Но с Парубием поговорить так и не удалось, потому что он был очень и очень занят. Поэтому я решил: на войне, как на войне.

- Что это означает, что Вы намерены делать дальше?

- Ну вот, я с вами разговариваю, рассказываю в деталях, что и как было. Кроме того, я разместил в Youtube это видео, а также сегодня иду на один из телеканалов, где расскажу, что, во-первых, на меня напали боевики незаконных вооруженных формирований, во-вторых, о том, что на Майдане в качестве пушечного мяса используются несовершеннолетние дети.

- Обращались ли Вы к журналистским организациям по поводу инцидента? Европейцы, комментируя ситуацию в Украине, часто говорят об избирательном правосудии. Так вот я лично убеждена в том, что в журналистском цеху, увы, действует избирательная корпоративная солидарность.

- У нас, вообще, отсутствует корпоративная солидарность. У нас журналисты очень четко разделились на неуперов и консервы. Неуперы – это неупереджені, это большая часть журналистов и все они симпатизируют Евромайдану. Консервы – это журналисты-консерваторы, занимающие взвешенную, объективную позицию. Эти две журналистские корпорации мало друг друга признают. Поэтому обращаться к ним бесполезно, да и не нужно.

- Почему же? Вы могли предъявить доказательства, что Вам, как журналисту, не давали выполнять свои профессиональные обязанности. Это была бы огласка, очевидно, а затем последовала бы и реакция соответствующих органов.

- Все эти организации возглавляют либо журналисты-чиновники, либо журналисты-грантоеды. Мне это неинтересно. Я – независимый журналист и не вижу смысла обращаться в журналистские организации. Я даже милицию не вызывал. Зачем? Я решил разрулить эту ситуацию очень просто – прийти к командующему самообороной Майдана Парубию и рассказать ему о случившемся.

Более того, я хотел примириться взамен на то, что Парубий даст комментарий для моего сюжета. Меня бы это устроило. Они на это не пошли, не поняли, поэтому сегодня я действую полностью по своему усмотрению.

- Максим, простите, но получается, Вы хотели заняться шантажом, а именно – в обмен на комментарий, «замять» инцидент о препятствовании Вашей журналисткой деятельности. Сказать, что подобные методы неприемлемы – ничего не сказать.

- Это – ваше мнение, мы же записываем интервью, а не дискутируем, верно?

- Верно. Именно поэтому я воздержусь от жестких реплик и оценочных суждений. Вопрос: считаете ли Вы, что нам вообще не нужны журналистские организации и мы, в случае чего, можем быть одиноким воином в поле, способным достойно защитить свои права и отстоять честь профессии?

- Понимаете, дело в том, что у нас вообще нет журналистских организаций! Возьмем, к примеру, Независимый медиапрофсоюз. Это организация, полностью подконтрольная «неуперам», о которых я говорил ранее. Члены этой организации троллят меня в Фейсбуке, оперируя не фактами, а умозаключениями. Зачем мне, спрашивается, при таких подходах, обращаться в Независимый медиапрофсоюз? Что мне у них просить, гуманитарную помощь?!

- То есть, Вы считаете, что такие организации не нужны в принципе? По журналистам может стрелять «Беркут», им, когда на них жилеты с надписью «Пресса», могут выбивать глаза и так далее, и они сами смогут за себя постоять. Правильно я Вас понимаю?

- Как вам сказать. Такие объединения существуют, но они стоят только на одной стороне. Вот, например, в прошлом году была история о так называемом зверском избиении Сницарчук и Соделя. Подчеркну, что речь шла об избиении, которого не было, и она сама призналась, что ее никто не бил. При этом какая шумиха была поднята! То есть, эти журналистские организации всегда стоят на стороне только тех, кто им нравится. Именно поэтому я не вижу смысла обращаться к ним. Моя задача состоит в одном: узнать и рассказать.

- Да, но если бы Андрей Парубий дал комментарий для Вашего сюжета, рассказали бы Вы все немножко по-другому, верно?

- Если бы мы заключили сделку, я бы просто записал Парубия, использовал его в своем сюжете, ну и за рюмкой или за чашкой чая мы обсудили бы эту историю, вот и все.

- Вы опытный журналист, скажите, стоило ли в той ситуации орать матом на этих детей? Мы часто в силу профессии оказываемся в непростых ситуациях, но это вовсе не означает, что нужно всех и вся посылать, сами знаете куда.

- Я вам так скажу. В тот момент я был самым сдержанным журналистом в мире. Мне хватило выдержки, чтобы стерпеть атаку этих диких обезьян и не отвечать их же методами. Хочу еще раз напомнить: вокруг меня стояли вооруженные боевики, готовые в любой момент со мной расправиться. В видеоролике слышно, как они угрожают заломить меня и так далее, поэтому моя реакция была вполне адекватной.

Наталия Ромашова