В минувшую субботу 3 сентября в Самарканде похоронили президента Узбекистана Ислама Каримова. Официальной причиной смерти назвали инсульт. Хотя о смерти президента официально объявили только 2 сентябри, еще 29 августа информационное агентство «Фергана», ссылаясь на свои источники, опубликовало эту информацию. Такой временной разрыв и несколькодневное отсутствие комментариев официальных СМИ Узбекистана политолог Олеся Яхно связывает с тем, что, вероятно, проходила закрытая кулуарная борьба или процесс согласования если не преемника, то того, кто будет сопровождать процесс смены власти.
Говоря о президентстве Ислама Каримова, Яхно отмечает: в Центральной Азии после развала Советского Союза закрепился режим, который был им свойственен. Более того, лидеры других стран не настаивали на его смене.
«Если посмотреть и ответить на вопрос, насколько в Узбекистане было много/мало авторитаризма, безусловно, это все-таки был авторитарный режим, – рассказывает она. – Нужно понимать, что в постсоветских странах после 1991 года каждый пытался выстраивать ту политическую систему и тот политический режим, который был свойственен и более легок с точки зрения ментального состояния общества и с точки зрения исторического опыта в прошлом. В странах Центральной Азии был тот режим, который все-таки был им свойственен. И понятно, что многие граждане этих стран, и Россия, которая очень долго удерживала региональное лидерство, и лидеры стран Запада, особо не настаивали на каких-то демократических изменениях в этих странах, потому что все прекрасно понимали, что эта стабильность и статус-кво… Стабильность я говорю условно, понимая под этим наличие конфликтов. То есть, конфликты удерживаются благодаря этим персоналистским режимам, лидерам, которые находились у власти. Вот Каримов находился 26 лет, и никто не форсировал и не пытался ставить вопрос, что в этих странах должно быть как-то по-другому».
Что касается конкретно Узбекистана, то считается, что Каримов за годы президентства предотвратил возможные этнические конфликты или конфликты между разными группами. «Если говорить о странах Центральной Азии, то риск борьбы разных групп, региональных кланов сохраняется, и он сохраняется для очень многих стран», – объясняет Яхно.
В случае Узбекистана конкуренция сильных политических фигур значит не только борьбу разных кланов, но и разные геополитические поддержку и предпочтения. «Глава Службы безопасности Узбекистана ассоциируется с пророссийской позицией. Вторая сильная фигура – это вице-премьер. Он скорее ассоциируется с прозападными взглядами», – подчеркивает Яхно. Что касается главы сената, временно руководящего страной, то он пока, скорее всего, является временной фигурой, ведь вскоре Узбекистан могут ждать президентские выборы. «Если я не ошибаюсь, выборы должны быть назначены через три месяца. Они могут быть назначены и раньше, если удастся достигнуть согласования», – рассказывает политолог. Однако выборы, скорее всего, будут не столько выборами, сколько зафиксируют наличие договоренности или согласованности в отношении той или иной фигуры между разными региональными кланами внутри Узбекистана. «Этот процесс, я думаю, пока еще не согласован», – подчеркивает Яхно.
Какими бы не были эти выборы в случае их проведения, опыт Каримова и ситуация в стране является очень важной и показательной не только для Узбекистана, ведь сейчас можно констатировать, что эпоха постсоветской реальности, сформированная в 1991 году, и частью которой были режимы президентов, уменьшается.
«Во многом это прецедент и урок для лидеров других стран, особенно для тех, у кого достаточно солидный возраст. Здесь вопрос в том, насколько действующие президенты контролируют и выстраивают на будущее варианты своих преемников или просто формат того, как будет происходить смена власти. Это, мне кажется, очень важно для всех долгожителей, физических или политических, которые находятся во власти, потому что если такой вариант они не будут сами просчитывать, продумывать и держать как вариант в случае смены власти, эти варианты может кто-то другой предлагать. Или же в отсутствие этих вариантов и их конкуренции, могут активизироваться те или иные конфликты, которые находились в спящем режиме», – объясняет Яхно.
«Судьба одной страны, в данном случае Узбекистана, все-таки имеет большое значение. Это переформатирование для всего постсоветского пространства, которое и так сейчас находится в стадии изменений, причем на разных уровнях. Когда есть одни вызовы и факторы, и когда к этому добавляется внутренняя проблема смены лидера, конечно, это может активизировать разные конфликты, которые могут быть. Это зависит от той или иной страны. Скажем, если для того же Таджикистана реальна угроза терроризма. Армения и Азербайджан – мы знаем, что это Карабах. Для Казахстана есть от части угроза терроризма, от части есть угроза раздела влияния между Россией и Китаем, потому что Китай имеет очень сильное влияние на Казахстан, а Россия сохраняет политическое влияние в виду наличия российско ориентированных, русскоговорящих регионов в Казахстане. Эти риски могут активизироваться в будущем в предстоящем процессе смены власти. Поэтому тут зависит от страны. Кроме того, эти риски в зависимости от страны могут влиять на авторитет и неавторитет тех или иных политиков внутри страны, и это может еще спровоцировать на каком-то этапе какие-то акции гражданские. Поэтому мы имеем дело больше с непрогнозируемым развитием ситуации, чем с понятным способом существования в ближайшей перспективе постсоветского пространства», – резюмирует Яхно.