У зеркала прихорашивается пенсионерка. Оправляет вязаный бледно-зеленый свитер, зачесывает назад короткую жесткую челку, которая примялась под шапкой. Я какое-то время наблюдаю за ней, пытаясь приметить хоть какие-то признаки принадлежности к духовному центру "Возрождение"... Когда вдруг наши взгляды пересекаются в отражении зеркала.
– Що в тебе за біда, дитинко?
– Да ничего конкретного. Я просто была неподалеку и решила прийти… – отвечаю я.
Благо, в мою легенду легко поверить: перед началом сбора неподалеку от ТЦ "Гулливер" симпатичные девушки раздавали листовки и зазывали прохожих присоединиться к "Молитве за здоровье". Прямо на моих глазах высокий статный мужчина средних лет заинтересовался событием, и две молодые девушки лично провели его к "Дворцу спорта".
Вход – свободный.
На фасаде здания – никаких афиш: все и так знают, что через несколько минут начнется "Молитва за здоровье", которую по случаю дня рождения киевской церкви проведет лично апостол "Возрождения" Владимир Мунтян.
– То ти тут перший раз?
Я киваю. Глаза пенсионерки загораются, а пожелтевшие зубы обнажаются в широкой улыбке.
– Ой, дитинко! То тебе Бог направив на вірний шлях. Це Божа воля, що ми зустрілися! Підем разом? – Предлагает женщина, и не дожидаясь моего согласия, берет меня под руку и ведет к концертному залу.
Видео: Анастасия Товт, Страна.ua
– Коснись, коснись! Фуффф, тач, – Мунтян продолжает издавать труднопроизносимые звуки.
Вдруг где-то в дальнем конце зала слышится нечеловеческий крик. За ним – еще один. И еще. Мунтян говорит - это нормально, это кричат бесы.
Вопли, слезы, стоны – концертный зал утопает в них. Где-то слышится смех - так в фильмах ужасов смеются призраки. Сзади меня женщине становится плохо: сквозь рыдания она выплевывает в пакет какие-то сгустки слизи.
– Я вижу, как Дух Святой ходит по рядам!
По рядам ходит не только Дух Святой, а и приспешники Мунтяна: они выдергивают с мест тех, кого "коснулся Дух Святой", и выводят их на сцену. В том числе – эту женщину с пакетом.
Мунтян один за другим перечисляет страшные диагнозы, от которых прямо здесь, прямо сейчас избавляет людей Святой Дух.
– Вижу… Проблема в яичниках… Уходит… Больное сердце… Артрит… Все, кости больше не болят… Родовое проклятие – уходит… Рак – уходит…
Я осматриваюсь по сторонам. Кого-то трясет в конвульсиях, как при эпилепсии. Кто-то не держится на ногах и падает на колени. Анна Федоровна раскачивается взад-вперед, неестественно прогибаясь в пояснице. То и дело в разных концах зада раздаются прямо-таки животные визги – голоса и женские, и мужские, высокие и низкие, старые и молодые. Возле меня сидения пустеют одно за другим. Вскоре на сцене образовывается очередь из тех, кто "встретился с Богом". В том числе – та женщина, которую рвало.
А дальше все – "по Кашпировскому". Мунтян, приговаривая какие-то одному ему ясные звуки, по очереди касается щеки каждого прихожанина, и десятки людей, как безвольные фигурки домино, падают на спины. Многие рыдают, некоторых содрогают конвульсии, как в приступе эпилепсии, некоторые теряют сознание.
– Это чудо, – комментирует Мунтян.
"Это экзорцизм, – думаю я. – Настоящий экзорцизм в прямом эфире, на центральной сцене Киева".
Сеанс экзорцизма на молитве в "Возрождении". Фото: сommons.com.ua
Я не знаю, сколько это длится – полчаса, час… Все как будто замирает. Я вижу сотни женщин со следами от потекшей туши, мужчин, чьи слезы выдают красные остекленевшие глаза. Они "переживают Бога". По крайней мере, им так кажется.
Вместо операции – 2 тысячи долларов на церковь
Наконец "помазание Святым Духом" подходит к концу. В выступлении Мунтяна наступает следующий, самый манипулятивный этап – под кодовым названием "Истории успеха".
На сцену выводят людей, которые рассказывают о своем чуде исцеления. Удивительным образом, эти истории никогда не дублируют друг друга, хотя по сути своей очень схожи. У всех разный диагноз и разные способы "воссоединения с Богом". Но от всех них в свое время отказались врачи, и у всех один благодетель – Мунтян.
Вот женщина – победила рак. "Спасибо вам, апостол". Вот мужчина избавился от боли в позвоночнике. "Это все благодаря вам, апостол". Еще одна женщина: "Я стала партнером бога и исцелилась от рака шейки матки". Мунтян на весь этот поток похвал скромно замечает:
– Я всего лишь ваш слуга. Вся благодарность – Богу.
Вскоре в ход идет запрещенный прием. На сцене появляются дети.
Мужчина выносит на руках маленькую девочку – исцелена от экземы. Вслед за ним женщина выводит девочку лет 10. Вероника. Почему-то я запомнила, как ее зовут. У нее трубка вместо артерии ведет от сердца к легкому, проблемы с сосудами – они слишком сужаются, и для поддержания жизнедеятельности необходима была операция.
– Операция стоила 2 тысячи евро. Но мы узнали, что церковь проводит саммит. Мы понимали, что для нас с мужем участие обойдется в 2 тысячи долларов. И мы положились на Бога. Мы решили собирать не 2 тысячи евро на операцию, а 2 тысячи долларов – на саммит церкви "Возрождение" и нашему апостолу.
Искусный фандрайзинг…
Вероника с отрешенным лицом смотрит в зал, пока ее мама в микрофон рассказывает, как решила отдать деньги не врачам, а Мунтяну. Девочка сама за это время не говорит ни слова. Только улыбается. Застывшей такой, приклеенной улыбкой, словно она не ее, а чужая. А глаза – какие-то растерянные. Как будто она не понимает, что вообще тут делает. Как будто хочет спросить: "Мама, зачем ты меня сюда привела?"
Я понимаю, что еще один такой ребенок на сцене – и я сама не сдержу слез. Анна Федоровна, кажется, только этого и ждет. Но плакать нельзя. Если я заплачу, она решит, что это действие молитвы. Что меня тоже коснулся Святой Дух. Что я переживаю религиозный экстаз. И тогда, возможно, меня, как и других, потащат на сцену...
А на самом деле мне просто жаль этих детей.
Заполненный Дворец спорта во время т.н. Молитвы за здоровье. Фото: vo.org.ua
Я понимаю: сейчас или никогда. Пора уходить.
Самый благовидный предлог – "выйти в туалет". Но не так-то просто. Анна Федоровна вызывается меня проводить. Мы становимся в километровую очередь. Из кабинок невыносимо воняет, но спустя пару минут перестаешь это замечать. Я пытаюсь оттиснуться подальше от моей надзирательницы, но она не выпускает меня из виду, то и дело берет за руку и ставит обратно рядом с собой.
– Пропустите вперед, вы же видите, мы уже старые люди, – вдруг слышится в очереди. Это две пенсионерки в пестрых пальто просят молодую пышногрудую девушку уступить им место в очереди.
– Я все понимаю, но если прёт из всех щелей, у меня освобождение идет, Святой Дух действует!.. – На ходу выкрикивает барышня, устремляясь в первую же освободившуюся кабинку.
Анна Федоровна уже поджидает меня на выходе из туалета.
– Ну все, заходим, а то не успеем, потом не пустят, – говорит она, и тащит меня за руку обратно к залу.
Я останавливаюсь и вежливо отказываюсь. Мол, планы у меня, уже поздно, остаться не могу. Пенсионерка приосанивается, смеряет меня взглядом дознавателя и строго спрашивает:
– Ты что, не хочешь покаяться?
Я молчу.
– А как же помазание?!
Я не реагирую. Анна Федоровна меняет стратегию.
– Ты же пропустишь самое главное! Пошли! – Анна Федоровна опять хватает меня за руку и силой порывается втолкнуть в зал. Там слышно начало уже новой молитвы – за процветание. Я вырываюсь и уже громче и строже повторяю: "Нет". Мы стоит друг напротив друга, как на дуэли, ожидая, что кто-то первым откажется нажать на курок.
Наконец Анна Федоровна понимает по моему решительному взгляду, что это конец. И я вижу, как в ее глазах обнуляется счетчик. 100 долларов, 99, 98…0. Деньги за саммит, которые она с меня так и не получит.