Статус вместе с нами будут иметь шесть стран. Он символизирует об особом статусе отношений с альянсом или важности страны для региональной безопасности стран-членов НАТО. Швеция и Финляндия имеют такой статус для того, чтобы быть фактически защищенными. Они не члены организации, но символизируют, что потенциальный агрессор, скорее всего, будет иметь дело с альянсом. Австралия и Иордания находятся в нестабильных и важных для НАТО регионах. Так же и Украина с Грузией. Это своеобразные полезные для НАТО инструменты, поэтому альянс предоставил им этот статус, который фактически облегчит сотрудничество и практическое взаимодействие вооруженных сил, проведение учений, обмен информацией.
Возможно нам предоставят доступ к какой-то технической помощи, хотя по любой военной помощи решения принимает не НАТО, а отдельные страны-члены. К примеру, "джавелины", винтовки и военные катера мы получаем после решения американского правительства. НАТО здесь ни для чего.
Можно говорить о сближении с НАТО, но это сближение в техническом смысле. На уровне восприятия угроз, обмена данными оно может быть полезным для нас в определенных эпизодах. Мы можем улучшить возможности для координации усилий, активнее участвовать в переговорах на международном уровне, координировать восприятие угроз в регионе. Но членство в этой программе не дает нам возможности хотя бы на шаг приблизиться к членству, не дает более тесных политических связей, не дает гарантию безопасности.
Решение о присоединении Украины к ПРВ более полезное для НАТО, чем для нас. Это признание Украины полезным инструментом и получение возможности использовать его более эффективно. Но никто не будет брать на себя любые обязательства по безопасности над нами.
Мы превратили членство в НАТО в лозунг нашей внешней политики. Это значит, что мы или не понимаем ситуации, в которой находимся, или хорошо понимаем и просто спекулируем этой темой, мол, НАТО - это все хорошее и против всего плохого. На самом деле, ситуация очень простая: сегодня Украина, несмотря на все разговоры и конституционные изменения, дальше от перспективы членства, чем была 12 лет назад. Нас могут поддержать разве что соседние страны, испытывающие общие угрозы - поляки, страны Балтийского бассейна, возможно, румыны.
В 2008 году, напомню, против ПДЧ Украины в НАТО выступили Франция и Германия, тогда как другие страны под давлением США были готовы нам предоставить его. Сегодня против этого выступило бы гораздо больше стран, потому что они не хотят разделять наши риски от России, не хотят, чтобы наши проблемы переходили к ним. Это первое обстоятельство.
А второе заключается в том, что когда в НАТО говорят, что принимают в свои ряды себе демократии, они не шутят и не занимаются пустыми разговорами. Демократия для них - это действительно важный критерий, потому что демократические государства могут лучше доверять друг другу и поддерживать, исключать риск войны между собой.
Есть такое условие в Вашингтонском договоре - и мы упорно не хотим его замечать. Мы сами себя назвали демократией и думаем, что чем громче мы будем об этом говорить и упорнее просить, то нас примут в НАТО. Этого не будет, потому что не все соглашаются, что Украина является демократией. Поэтому большинство стран-членов будут выступать против, пока мы не решим проблему конфликта с Россией. То есть членство в НАТО - совершенно не реалистичная опция на сегодняшний день.
НАТО и Россия
Я не думаю, что сейчас угроза для НАТО со стороны России является реалистичной. То, что Кремль проводит обучение или стягивает войска - это элемент давления на Киев. Но не в интересах России сейчас заниматься вооруженной эскалацией. А все, что касается наших проблем - вода в Крым, отношения с Россией, возвращение полуострова, формирование международных коалиций для этого или поиск других способов - остается нашей проблемой, НАТО в это не будет вмешиваться и это не предусмотрено нашим новым статусом.
Больше того, что они сделали и заявили, альянс не будет делать. Вместе с тем, не исключено, что активность НАТО в бассейне Черного моря возрастет. И наш статус сыграет свою роль - хотя и небольшую. Так как решение, которое НАТО будет принимать - проведение учений или укрепление своих флангов в регионе, которое обычно возглавляет Румыния и Турция - исходит из интересов государств-членов. Увеличение количества кораблей в Черном море и увеличение количества учений скорее станет результатом инициативы стран-членов, прежде всего Румынии. Провести большее обучение с нашим участием будет проще, учитывая новый статус, но это опять будет чисто технический элемент - возможностей для нашей инициативы больше не будет.
Мы должны понимать, что нас поддерживают, нам помогают, исходя из собственных интересов, а не наших. В этом смысле НАТО играет вторичную роль, оно является лишь инструментом для реализации совместных решений. То есть можно сказать, что Украина является инструментом для достижения политических целей ряда стран-членов - и Соединенных Штатов, и Турции, и Румынии, а также Польши. Они все - наши друзья-партнеры, но это не мешает им добиваться реализации своих интересов с нашей помощью. Например, только потому, что наша внешняя политика лишена маневра и мы вынуждены возвращать наши территории, США могут достаточно дешево, предоставляя нам $ 1,5 миллиардов военно-технической помощи в год, иметь в нашем лице надежного союзника и гарантированную проблему для России. Государство, которое будет проводить антироссийскую внешнюю политику, в этом будет полезным для Вашингтона. У меньших государств - менее глобальные планы и стратегии. Для Румынии, Польши и даже Балтийских стран мы является фактором, который помогает укреплять их безопасность, поскольку россияне вынуждены большую часть усилий в регионе направлять на Украину, а не на них.
Мы должны понимать, что мир международных отношений наполнен не альтруизмом, когда все друг другу помогают, а каждый пытается защитить собственные интересы.