​Виталий Ярема: Преступность выросла в десятки раз, а осужденных стало на 30% меньше

Статті

27.07.2016 09:15

Ольга Чернявська, джерело: «Facenews»

Статті

«Я почувствовал влияние на себе и, откровенно говоря, не завидую Юрию Витальевичу»

Бывший генеральный прокурор Виталий Ярема с государственной службы ушел в волонтерство и юридическую практику. При этом уверяет: если нужен будет людям и государству – всегда пойдет служить. О том, почему до сих пор не посадили ни одного крупного коррупционера, почему Украина не готова к такому росту преступности, и под чьим влиянием находится каждый генпрокурор, Виталий Ярема дискутировал с журналистом Остапом Дроздовым в программе DROZDOV.

Прокуроров у нас не любят. А Вы в прошлом генеральный прокурор. Поскольку Вас давно не было в медийном пространстве, расскажите, где и с кем сейчас Ярема?

Активную жизнь я не покидал. Конечно, я отслеживаю все процессы, которые происходят в государстве, в политике и, особенно, в правоохранительных органах, прокуратуре частности. Влиять на них я, к сожалению, не могу. Но занят тем, что занимаюсь волонтерством. Мы вместе с моими друзьями помогаем нескольким военным подразделениям: собираем средства, материальные ценности для того, чтобы наши военные чувствовали себя более-менее комфортно в зоне проведения антитеррористических операций. Кроме того, занимаюсь юридической практикой, даю консультации некоторым предприятиям и людям, которые, на мой взгляд, сегодня незаконно уволены из правоохранительных органов и соответствующим образом занимаюсь юридической практикой.

То есть Вы, грубо говоря, не при делах? В смысле государственных должностей.

Я не занимаюсь государственной деятельностью. Сейчас я не занимаюсь.

Рассматриваете возможность вернуться на какие-то определенные орбиты?

Как говорят «пути Господни»... Знаете, что впереди, мы не знаем. Но несмотря на те процессы, которые происходят в политике, в экономике, в правоохранительной системе, состояние преступности, правопорядка в государстве, то, конечно, есть еще силы и опыт. Если государству, людям я буду нужен, я всегда пойду служить.

Могу быть я с Вами откровенен?

Да, конечно.

Для людей Вы, в принципе, является фигурой отрицательной. То есть вокруг Вас было достаточно много демонической информации. Вашей отставки требовали очень серьезно, это были цели такие политические, насыщенные, наэлектризованные среды. Вы этот шлейф до сих пор чувствуете?

Я хочу немножко возразить Вам с точки зрения негативной информации с точки зрения моей персоны. Во-первых, что такое негатив. Негатив - это та информация, которую средства массовой информации дают людям. Как сформировали меня как Генерального прокурора - я не хочу об этом говорить, потому что происходили соответствующие процессы со мной, с моей семьей и с той деятельностью, которую я совершал. На самом деле позитив работы Генеральной прокуратуры совершенно не освещался. А освещались какие-то мелочи: какого цвета у меня галстук, какой фирмы, производства. И поэтому создан такой имидж.

Я - активный участник Майдана, считаю себя честным человеком. Может кто-то сможет сказать, но это будет неправда, не могу сказать, что я продавал дела и принимал взятки. Пусть кто-то мне в глаза посмотрит, кто мне давал взятки. Это неправда. Но в начале деятельности генерального прокурора, если помните, у нас возникли очень серьезные конфликты с главой Днепропетровской администрации, когда прокурора Днепропетровской области били, когда мы возбудили несколько производств по факту рейдерских захватов Днепропетровских предприятий и вымогательству денег. После этого началось такое давление, в том числе информационное.

К большому сожалению, когда средства массовой информации находятся в руках олигархов, бороться правоохранительным способом с олигархией, я это почувствовал на себе, практически невозможно. Потому что против тебя создают такое информационное пространство, что ты действительно становишься демоном. А на самом деле я 30 лет работал в правоохранительных органах, большинство в городе Киеве, возглавлял столичную милицию, 4 года после этого пошел на округ и люди с большим отрывом проголосовали за меня как за народного депутата. То есть жизненный путь, который я прожил, свидетельствует о том, что я пользуюсь и пользовался у людей доверием. То, что в течение 7 месяцев со мной информационно сделали средства массовой информации, пусть это остается на их совести. Самое главное я знаю, что я честный человек, и я знаю, какие поступки я в своей жизни делаю. А я их делаю всегда правдивыми и честными.

На кого крупного Вы наступили? Теперь Вы можете это сказать?

Вы знаете, в течение 7 месяцев мы сделали очень много с точки зрения реформирования прокуратуры. Это закон о прокуратуре, принятый по нашей инициативе и с нашими поправками, создана военная прокуратура, закон за заочное осуждение. Я больше люстрировал прокуроров, в том числе 150 человек только из Генеральной прокуратуры, больше, чем Министерство внутренних дел, хотя там в десятки больше людей работают.

Вы знаете, что я имею в виду, спрашивая о крупном.

С точки зрения уголовных производств, то нами было возбуждено несколько уголовных производств относительно кражи нефти из нефтепроводов. Было возбуждено несколько уголовных производств по так называемым «государственным монополиям», в частности «Укрзализныця», «Энергоатом», «Укртелеком». По нашему представлению суд арестовал одного из руководителей Национального банка, который через «Брокбизнесбанк» при Януковиче украл где-то около 2 миллиардов гривень. Конечно, такая позиция генерального прокурора и следствия многим «власть имущим» не понравилась. И поэтому эта информация не была предоставлена обществу, и я не мог предоставить потому, что меня никто не слышал.

А генпрокурор - это разве не «власть имущих»? Это не член большой касты определенных людей, которые имеют очень большие возможности и чрезвычайно большую территорию подвоха к себе? И мы знаем, как общество относится к прокурорам, к их имениям, к их благосостоянию, там бедных среди них нет, и Вы это к себе, наверное, можете применить, здесь в этом нет ничего такого.

Что касается моего личного состояния, то я за 7 месяцев не приобрел ничего - ни транспорта, ни недвижимости, ни каких-то личных достижений у меня нет. Все, что нажито моей семьей, оно нажито в течение 52 лет, которые я живу на этом свете и готов отчитываться, если соответствующие компетентные органы об этом меня спросят, о каждой копейке, каждой вещи, которая находится.

Вас не спрашивали? Вами не интересовались?

Мною интересовались очень тщательно, даже моей мамой интересовались в селе в 100 километрах от Киева, у меня коптеры летали, все эти вещи сфотографированы, есть в Интернете, моя жизнь полностью открыта. Мало того, фальсифицировались данные о моих детях, в частности, о дочери, которая училась тогда в Университете в институте журналистики. Но это все пройденный этап, я об этом не хочу говорить.

Сегодня такая ситуация, что нам необходимо обратить внимание на те процессы, которые происходят в правоохранительных органах, в частности, в прокуратуре. Если Вы говорите о касте, то принадлежность к касте зависит от того, будет ли прокурор вступать в какие-то группировки или в какие-то мафиозные структуры, которые, к сожалению, сегодня существует в нашей стране. У меня не было никакой принадлежности.

Да, мы с президентом Украины всегда были в прекрасных отношениях. Я находился как народный депутат в политической силе, мы вместе работали. Но у меня всегда была своя личная точка зрения, которую я отстаивал, всегда и в разговорах, и в индивидуальных беседах с президентом Украины. Потому что относиться к «власти имущих» - я себя к этой категории не отношу, потому что власть сегодня в Украине принадлежит олигархам. И парламент, Вы знаете, каким образом разбит, и правоохранительные органы под чьим влиянием, Вы сами проводите эти журналистские расследования, видите, кто заезжает в Министерство внутренних дел, какие вопросы там решаются.

Это сегодня основная проблема для страны. Борьба с коррупцией, о которой нам говорят Запад и Соединенные Штаты Америки, это не ГАИшник, который берет 10 или 100 гривень на улице, а это и коррупция, которая сегодня есть в высших эшелонах власти. В парламенте политическая коррупция, которая затем порождает коррупцию.

К Вам, как и ко всем прокурорам, а также Махницкому, Касько, Сакварелидзе, та же претензия: никого не посадили, никто не наказан, полная безнаказанность. Общество именно поэтому и смотрит - хороший прокурор или нет. Вы нехороший в том плане, что не были возвращены никакие деньги, которые КАМАЗами вывозились, никакие выдающиеся «регионалы» в тюрьму не сели. Вы эту претензию к себе все же применяете как справедливую?

В Вашем вопросе уже есть такая негативная риторика. Вы говорите о том, что не вернул деньги. Никто не вернул их. За 23 года даже деньги Лазаренко никто не смог ни копейки вернуть, нет правового регулирования. Когда общество назначало меня, как майдановцев, на должность генерального прокурора, они считали, что придет человек, который начнет рубить с плеча, а я стоял на Майдане и боролся не за то, чтобы прийти и быть вторым Пшонкой в чьих то руках.

Генеральный прокурор - это тот человек, это столп, который должен стоять на защите прав, интересов граждан. Если мы говорим о том, что кого-то надо привлечь к ответственности, то Генеральная прокуратура в лице следствия или в лице процессуальных руководителей осуществляет только досудебное расследование, но обнаруживает преступление, возвращает деньги, возвращает преступников в оперативные службы: Службу безопасности Украины и Министерство внутренних дел. Спросите их, какую работу они сделали для того, чтобы следствие Генеральной прокуратуры, по крайней мере, когда я ее возглавлял, могло эффективно работать. Никакую. Спросите Наливайченко, сколько людей из тех, которые штурмовали Дом профсоюзов, он передал следствию. Никого не передал. Спросите Авакова, почему, когда семья Небесной Сотни пошла на суд в Апелляционный суд, приехал переодетый «Беркут» и всю семью вытолкал за пределы суда, когда я направил письмо, они мне формальную отписку дали. Почему на эти вещи никто не обращал внимания? А обвиняли только Генерального прокурора во всех бедах, которые происходили даже в карманных кражах. Виноват был Ярема. Это все информационные вещи, которые формировались людьми, заинтересованными в том, чтобы генерального прокурора не было.

Вы упомянули две фамилии - Касько и Сакварелидзе - как люди, которые что-то делали, сделали для прокуратуры. Они ничего не сделали для прокуроры. Это люди, которые сделали себе пиар на одном деле - на деле, еще, кстати, судом не доказано, а у нас, согласно Конституции, если не признан судом, ты не преступник. И все. Касько, например, возглавлял международное управление, был заместителем генерального прокурора при Махницком, при Яреме, при Шокине. И когда выдвигают вину генеральному прокурору о работе или недостатки в том, что мы не вернули из-за границы кого-то, не договорились о возвращении средств, то это в первую очередь вопрос Касько был, а он на этом пиарится.

А Вам знакомо о какой-то избирательности правосудия?

О чем говорит избирательность правосудия? Когда общество в лице опять же депутатов, других должностных лиц или журналистов говорит «почему ты не посадил Кивалова, Кернеса и того другого». Я всегда говорил: «Люди добрые, нельзя называть фамилии тех людей, почему этого не посадил». Идут расследования. Если оперативные службы дают следствию материалы о причастности к совершению преступлений того или иного лица, расследование будет проведено и обвинительный акт направлен в суд. Если у Вас есть вопросы к конкретному делу, я готов их заслушать в рамках своих полномочий как генеральный прокурор. 36-37 статья: «Генеральный прокурор только имеет право оценивать качество следствия и отстранить следователя».

Если посмотреть объективно и хладнокровно, то Вы понимали запросы людей. Понимали, что люди накручены, что они хотели увидеть, что наше правосудие их вернет.

После меня был полтора года Шокин, и сейчас уже Луценко в течение нескольких месяцев. А как можно Януковича вернуть, если там его обеспечивают охраной спецслужбы. Они объявлены в межгосударственный розыск, в международный их объявляют, потому что у Интерпола есть соответствующие предостережения, которые не дают возможности. Они считают, что это по политическим убеждениям их преследовали.

Выпуск от 12 июля

Почему коррупционные схемы, которые полностью раскрывают журналисты, не становятся основанием для возбуждения уголовных дел?

Когда мы арестовали заместителя председателя Национального банка Приходько за то, что они через «Брокбизнесбанк» украл 2 миллиарда украинских гривень и вывез за границу, то позже это дело каким-то образом было закрыто. Я не могу его комментировать.

В прокуратуре?

В прокуратуре, но когда я уже не был прокурором. Это уже вопрос не ко мне, я готов отвечать за свою деятельность. Но таким образом, который общество всегда требовало, что надо кого-то посадить, особенно, называя фамилии, мне неоднократно говорили, почему Ефремов, Кивалов, я не боюсь этих фамилий потому, что мне действительно интересно, почему они не отбывают сегодня наказание. Я говорю: «Дайте материалы». Говорить о том, что кто-то преступник, а завтра Вас будут показывать пальцем.

Верховенство права как раз говорит о том, что необходимо собрать нужные доказательства. Приди и дай показания. Если ты считаешь, что этот человек совершил преступление, приди и расскажи о составе преступления. Нет вопросов, мы зарегистрируем материалы в соответствующий ЕРДР и проведем расследование. Но это все было на уровне разговоров. И в чем моя была проблема как генерального прокурора - это отсутствие пиара. Я по своей сути не могу пиариться. Я встречался с журналистами, десятки раз я встречался с семьями Небесной Сотни, с адвокатами, приглашал следователей, мы разрабатывали систему, каким образом эффективнее расследовать эти дела. Но в конце концов так получилось, что я где-то недоработал то, что надо было бегать и каждый свой положительный шаг показывать.

Из Ваших слов кто-то может понять, что тогда прокуратура сама вообще ничем не будет заниматься, а только ждать, чтобы кто-то пришел и дал материалы и рассказал.

Я Вам напоминаю о том, что в Украине существует целая система правоохранительных органов. Прежде всего, это Министерство внутренних дел, которое должно бороться с преступностью, Служба безопасности Украины, налоговая милиция, кстати, это те органы, которые имеют право проведения оперативно-розыскной деятельности, выявлять преступления и предоставлять следствию, чтобы оно проводило соответствующее расследование и передавало материалы или обвинительные акты в суд.

Если они не предоставляют материалов, прокурор не имеет права, и он не может выявить преступление. Он может обнаружить преступление тогда, когда к нему пришли или предоставили ему доказательства. Согласно УПК, регистрация соответствующих материалов - это может быть заявление гражданина, средства массовой информации, обращения депутатов.

Вы видите последовательный нормальный процесс в очень громких делах, которые назревают: дело Онищенко, Мартыненко?

Давайте дождемся решения судов. Я с большой надеждой наблюдаю сегодня за деятельностью Национального антикоррупционного бюро, потому что мне кажется, что этот орган в какой-то степени может быть независим от политиков, от обстоятельств, которые сегодня в стране, им зарплату сделали большую, кстати, это не маловажный фактор, который дает возможность людям работать. Но нет ни одного судебного решения по их материалам. Если они появятся, если появятся конкретно сроки наказания чиновников или коррупционеров, тогда мы сможем говорить об эффективности этой работы.

Пока я Вам приведу такой пример. В 2014 году, когда я был генеральным прокурором, в Украине отбывали наказание 88 тысяч осужденных. Сегодня эта цифра составляет 65 тысяч. То есть при росте преступности в десятки раз количество осужденных к лишению свободы на 30% уменьшилось. Это неправильно. Я не за то, чтобы мы так пересадили всех за совершение преступлений, но при росте преступности правоохранительные органы обязаны соответствующим образом реагировать. А у нас система совершенно не готова к такому росту преступности.

Вы, возглавляя Генпрокуратуру, имели возможность оценить, скажем так, гигантоманию украинской коррупции. Действительно это выглядит ужасным уродом?

Финансовая инспекция Министерства финансов, так называемая Фининспекция, направила мне более 200 актов о хищении государственных средств. По этим фактам возбуждены уголовные производства. После этого руководитель Финансовой инспекции был уволен с должности, он подвергся преследованию со стороны работников Кабинета министров и Министерства внутренних дел. Я считаю, что власть, которая была при Яценюке, она более вредна и хищения средств при той власти приносило больший ущерб и материальный, и моральный в частности нашему государству. Потому что та власть пришла на плечах тех погибших людей и тех миллионов майдановцев, которые стояли на майданах Украины.

Когда я стал генеральным прокурором, я обращался ко всем руководителям органов исполнительной власти. В частности, к министру агропромышленного комплекса Швайке: «Дайте материалы. Почему Вы не даете материалы по предыдущей власти?». А они наоборот оставили всех людей, оставили те же схемы, которые были при Януковиче и продолжили разворовывать государственный бюджет в сфере энергетических компаний, в нефтегазовой сфере.

Вы сейчас говорите это как прокурор?

Я это говорю как человек, я и тогда об этом говорил. Вы вспомните мое последнее выступление в парламенте. Когда я понял, что те проплаченные люди, которые собирали подписи за мою отставку, сформировали обо мне такой негативный имидж, а для меня это важно потому, что я - офицер, я - человек, который имеет свое достоинство, я обратился к председателю Верховной Рады с просьбой выступить в Верховной Раде, потому что генеральный прокурор, согласно своим полномочиям и Конституции, имеет право один раз в год отчитываться перед парламентом. Но я сам захотел, пришел и отчитался о своей работе в течение одного часа. И в том числе я рассказал о злоупотреблениях той власти, которую возглавлял Яценюк. Но меня никто не слышал. Парасюк бегал по залу, кричал «Вам надо в отставку», Соболев выступал, какие-то вещи говорил. То есть это была направлена акция против меня лично. Я понял, что сам бороться с этим всем я не могу, поддержки у меня нет никакой, и было принято решение написать заявление и уйти в отставку.

Аваков как министр внутренних дел - это тормоз?

Я таких вещей не говорил, но сегодня Министерство внутренних дел является политическим органом. Я работал в Министерстве внутренних дел в течение 25 лет, я внутри больше милиционер, чем прокурор. И волнуюсь за состояние преступности в Украине. Я вижу, что нынешнее руководство Министерства внутренних дел и Национальной полиции привело эту ситуацию в Украине к неконтролируемому. В Украине находится более 20 воров в законе, которые контролируют соответствующие направления криминалитета, квартирные, карманные кражи, кражи и автомобилей, и из автомобилей. Сегодня невозможно говорить о том уровне и о том количестве этих преступлений. Но я общаюсь с правоохранителями, я вижу, что нет системы борьбы с преступностью.

Правоохранительная деятельность - это наука, этим надо заниматься профессионально, и если мы хотим побороть или хотя бы уменьшить преступность, то нам к этому надо подходить научно, профессионально. Они разогнали всех профессионалов, уволили всех людей, которые даже не причастны к майдановским преступлениям. И основная риторика сегодня - так называемое реформирование. Нет никакого реформирования. Есть ширма, которую создали: это патрульная полиция, за которой скрывается весь негатив. Для любого реформирования надо принять программу, утвердить ее Кабинетом министров, привлечь туда другие органы. А то, что сегодня на каких-то фальшивых вещах говорят о том, что у нас доверие очень большое, это неправда.

Верите ли Вы в то, что новый генеральный прокурор, который является очень близким другом президента, способен выйти из-под его орбиты и наступить на тех, кто в той орбите находится?

Я знаю Юрия Витальевича очень давно. Это принципиальный человек, который имеет свою точку зрения, имеет свой стержень и будет бороться. Но должность генерального прокурора необходимо вывести из политического влияния. Я неоднократно высказывал свою точку зрения о том, что генерального прокурора необходимо назначать Высшим советом юстиции. И тогда этот человек будет политически независим, тогда он выйдет из-под этих орбит. Если в Конституции написано, что генерального прокурора назначает президент по согласованию Верховной Рады, то конечно, на этого человека будут влиять и президент, и Верховная Рада. Я это почувствовал на себе и, откровенно говоря, я не завидую Юрию Витальевичу, но я вижу, что он старается.