​Боеспособность армейских корпусов РФ на Донбассе глазами противника

Блоги

04.12.2018 12:35 (Оновлено 04.12.2018 в 12:37)

Юрий Бутусов, джерело: «Facebook»

Блоги

Рассказ российского наемника Андрея Морозова о нынешнем состоянии 1-го и 2-го армейских корпусов 8-й армии Южного военного округа ВС РФ представляет интерес для понимания боевого духа и мотивации противника.

Российский наемник Андрей Морозов принимает участие в агрессии против Украины с 2014-го, взаимодействует с различными подразделениями российских оккупационных сил на Донбассе, и с разрешения российских спецслужб ведет пропаганду и собирает средства для финансирования боевиков.

"- Официальная пропаганда уверяет нас, что за «Минск-2» позволил ЛНР и ДНР создать «боеспособную армию, способную отразить любую атаку». Так ли это на самом деле? Боеспособнее ли нынешняя Народная милиция ополчения образца 2015 года?

- Ответ: Ошибки, допущенные не просто где-то в ходе военного строительства, а в определении базовых принципиальных подходов к созданию военной машины Республик, привели к тому, что, даже получив огромное количество военной техники, войска не могут с ней полноценно работать, поддерживать её на должном уровне боеготовности, не говоря уже о служебных злоупотреблениях самого разного рода.

Не будем о боевой технике, возьмём чисто транспорт. По моему мнению, автопарки большинства воинских частей НМ ЛНР и ДНР находятся в таком состоянии, что не смогут обеспечить выполнение транспортных задач даже в ситуации пассивной обороны против полноценного наступления противника, не говоря уже о логистическом обеспечении контрударов. Например, прошлой зимой банальный гололёд стал настолько непреодолимой преградой для лысой резины изношенных армейских “Уралов”, что некоторые передовые позиции, фактически, остались во временной изоляции – некоторое время к ним не могли подвезти ни питание, ни боеприпасы.

Теперь о реальном боевом потенциале войск. Периодически происходящие на передовой боестолкновения дают думающему человеку пищу для весьма безрадостных размышлений. Возьмём, например, случай, произошедший в ДНР 28 сентября этого года, сведения о котором уже достаточно широко распространились в прессе. На передовую для вывоза раненого на небронированном автомобиле отправились два человека, включая военнослужащую-санинструктора. Санинструктор была на пятом месяце беременности, при этом не только продолжала нести службу, но и отправилась на боевое задание, в простреливаемый противником район на небронированной технике (Что со штатными гусеничными вездеходами, санитарными бронемашинами на базе МТ-ЛБ? Нет топлива? Запчастей? Нет механиков-водителей?). Что в это время происходило на передовой? Почему бойцы не могли перевязать своего раненого, стабилизировать его состояние и вытащить из простреливаемой зоны к машине, которая, раз уж она не имеет даже противопульного бронирования как МТ-ЛБ, была бы укрыта от огня противника?

Увы, с 2015-го года мы, в основном, теряем кадры. В том числе – самые ценные, командные, то есть мотивированных энергичных людей, способных к грамотной организации боевой работы войск даже в условиях нехватки многих критически важных вещей. А без хорошо подготовленных людей, которым грамотно поставлены боевые задачи, любая техника – груда лома.

- Какие наиболее острые проблемы стоят перед Народной милицией на данный момент? Как обстоит дело со снабжением, существует ли нехватка специалистов?

- Ответ: Нехватка специалистов во всех сферах, кроме употребления алкоголя и наркотиков, а также порчи военной техники, чудовищна. Снабжать набираемое сейчас военкоматами непросыхающее воинство, над которым стоит густой конопляный смог, конечно, можно, вот только смысл? Всё будет пропито, скурено, “пущено по вене”. Выстроенная за эти годы система комплектования войск “проела” лояльный мобилизационный ресурс и оказалась в ситуации, когда всякое её судорожное усилие, производимое в попытке доукомплектовать войска хоть кем-то, приводит только к оттоку людей или их физической убыли по причине травм и несчастных случаев.

Что можно сказать об армии, где в подразделение связи отправляют “человека со справкой”, состоящего на учёте у психиатра, которому и автомат-то в руки давать нельзя? А его шлют в систему управления подразделением, в нервный узел армии. Почему так поступают? Потому что знают, что связисты на самом деле не своей техникой занимаются, не связью, а в нарядах стоят и территорию убирают. Будь я на месте руководства Народной милиции ЛНР и ДНР в данный момент, я бы считал своей главной проблемой то, как мне объяснить руководству республик и народу, чем я занимался эти 4 года, за которые армия пришла в свое текущее состояние, так чтобы потом, после этого объяснения, меня не расстреляли за вредительство и саботаж.

- На ваш взгляд, какие конкретно шаги военное и политическое руководство должно принять для улучшения быта военнослужащих на передовой?

Ответ: В принципе, без показательных процессов, по масштабу аналогичных “Хлопоковому делу” позднего СССР, ничего уже поделать нельзя. Только вражеское наступление оздоровит эту систему на те несколько дней, которые она просуществует в этом случае – весь нежелательный элемент, которого местами до 70-80% от численности, просто сбежит, оставив прочие 20-30% героически погибать в здоровой обстановке подлинного воинского братства. Несколько показательных расстрелов за грубые дисциплинарные проступки и феерического размаха воровство могли бы слегка взбодрить имеющееся болото воровства, кумовства и некомпетентности, но, даже если не украдут на продажу патроны и не продадут осужденным ключи от камер, скорее всего, при расстреле в расстреливаемых просто не попадут. Человек, проведший два года в окопах и не умеющий при этом отстрелять первое упражнение учебной стрельбы хотя бы на оценку “3” – обыденное явление в Народной Милиции.

- Как вы считаете, почему волонтерство на той стороне более развито, чем у нас?

Что же касается проблем в работе волонтёрских организаций, то ещё пару лет назад я бы, без сомнения, назвал на первом месте нехватку средств. Сейчас увы, ситуация ухудшилась - гораздо острее чем сохраняющийся дефицит финансовых средств ощущается нехватка кадров, людей, которым можно дать в руки что-то сложнее автомата Калашникова...

Например, обучил связиста работе с новыми средствами связи, купленными на народные деньги, звонишь через месяц поинтересоваться результатами – номер не отвечает. Звонишь командиру – оказывается, боец уволился и уехал “на заработки” в Россию. Приезжаешь проверить, как работает оборудование – оказывается, что закрытый режим на средствах связи не используется, враг преспокойно прослушивает все переговоры. И за эту ошибку уже заплачено кровью.

Или вот недавний случай. Просит подразделение привезти им “ночник”, прибор ночного видения. А между тем вполне исправный ночник преспокойно валяется у них в кладовке с тех пор, как уволился последний боец, обладавший сакральными знаниями о том, как заряжается батарея для этого прибора. И трагедия, как я уже писал у себя в блоге, тут не столько в том, что нашёлся единственный рядовой боец, которому это всё надо, который перерыл кладовку, нашёл это прибор, привез его мне, я зарядил батарею, проверил его… трагедия в том, что в современной ситуации этот рядовой не станет не то что офицером, хотя имеет высшее образование, но даже сержантом. Потому что кумовство. Сержант – прибыльная должность, ротный назначит туда друга, родственника, свояка, а не человека “со стороны”, который будет грамотно и энергично делать дело.

Что же касается средств и возможностей волонтёрского движения, то главной проблемой здесь является медийная изоляция воюющего Донбасса со стороны России. В России просто не знают, какая здесь идёт война, не знают, что она вообще продолжается. “Но там же нет сейчас войны! Зачем вам это?” – удивляется сегодня сотрудница производственной фирмы, выписывающая мне со склада десульфатационное зарядное устройство для танковых аккумуляторов, купленное нами у этой фирмы за народные деньги, чтобы “привести в чувство” аккумуляторы, долгое время хранившиеся без необходимого обслуживания, но выданные в войска как якобы исправные. “Когда начнётся будет уже поздно!” – отвечаю я сотруднице, вспоминая, как зимой 2014-2015 гг только наличие трех универсальных зарядных устройств гражданского образца, купленных на народные пожертвования, обеспечило непрерывную работу станций Р-159 в нашем батальоне и ввод в эксплуатацию аккумуляторов для них. Опоздай мы тогда с ними на неделю-другую в осенне-зимнем затишье, “в горячую пору” у нас не было бы даже этой связи.

Множество людей в России просто не знает о том, что ежедневно русские солдаты ведут изматывающую борьбу с упорным и умелым противником, не знает о том, что им необходима помощь и поддержка. Возвращаясь в Москву из своих поездок на Донбасс, я частенько общаюсь с людьми, не посвященными в проблемы этой войны и для них вот эти несколько страниц текста о нашей привычной реальности – шок, какая-то запредельная дичь, абсурд. А Украина в это время в цепких объятиях военной пропаганды, вещающей о “российском вторжении”, о том, что “во всем виноваты Путин, Россия, москали”, и надо помочь ВСУ закончить победоносный поход в Москве.

- В случае начала политического кризиса в РФ, ВСУ с высокой вероятностью пойдут в масштабное наступление. Игорь Стрелков неоднократно говорил, что украинские войска способны прорвать фронт, и в течение 4-5 суток выйти на границу с Россией. При этом от Народной милиции останутся лишь отдельные очаги обороны. Сколько, на ваш взгляд, эти очаги обороны способны будут продержаться?

- Ответ: Нет необходимости прорывать то, чего нет. Нет как таковой линии фронта в виде двух параллельных непрерывных линий окопов, где наблюдатели стоят на расстоянии негромкого крика друг от друга. С нашей стороны “фронт” - это отстоящие иногда на несколько километров друг от друга укрепленные наблюдательные пункты или взводные опорные пункты, удерживаемые из-за дефицита людей в лучшем случае отделением бойцов. ДРГ противника и без “большого наступления” спокойно заходят в ближний тыл, тренируются расстреливать машины на дорогах из ПТУРов.

Мы настолько слабы, что противнику не потребуется для начала массированного наступления стягивать большие массы войск, топлива, боеприпасов. Всё и так уже подтянуто в количестве достаточном, чтобы “схлопнуть” наш “фронт” за один день и начать “обжимать” крупные районы городской застройки, степями выходя в тыл и перерезая связь крупных городских агломераций Донбасса с Россией. Если мы как следует потрудимся сейчас, готовя к боям позиции, людей и технику, если будем как следует драться, когда начнётся, думаю, мы сумеем к 4-5 дню боев не пропустить противника к границе просто так, а навязать ему затяжные бои за дороги из Луганска и Донецка в РФ. А уж там – как получится. Неделю организованного сопротивления, думаю, сможем обеспечить даже при самом яростном напоре противника.

Самое сложное в подготовке этого сопротивления – убедить людей не уходить со службы. “У меня прикопан автомат. Начнётся – я приду!” – говорит ветеран боев 2014-2015 гг и идёт обратно работать на шахту, подальше от воровства-кумовства и безответного сидения в окопах под обстрелами (И не моги отвечать!). Толковые люди, люди, которые что-то умеют, едут на заработки в Россию или просто уходят “на гражданку”, потому что не могут терпеть происходящее в войсках, потому что не могут прокормить свои семьи на то, что остаётся от денежного довольствия после покупки снаряжения и уплаты всех “поборов” на ремонт техники, обустройство позиций, на лекарства для раненых и т.д.

Что сказать бойцам, которые слушают приехавшего к ним в гости бывшего капитана НМ ДНР, поработавшего сборщиком мебели в Крыму? Они слушают и роняют скупую мужскую слюну – нормальная человеческая работа, сносные деньги, никаких безумных вводных, шагистики, уставщины, армейского маразма. У меня не получится им объяснить, почему они должны гнить в сырых окопах за “соблюдение “Минских соглашений”, предусматривающее возврат Донбасса Украине".