Во-первых, конечно, это линия непосредственного соприкосновения на Донбассе. Тут ситуация остается стабильно тяжелой, так как в существующих условиях и ограничениях ни мы, ни боевики не можем себе позволить активные боевые действия. А позиционная война, которая идет на Донбассе с весны 2015 г. при аналогичном наборе вооружений у обеих сторон приводит только к относительно небольшим потерям.
Так, за прошлый год группировка ВСУ на Донбассе потеряла 115 человек погибшими - это около 10 человек в месяц (с небоевыми эта цифра вырастет вдвое, но все равно это немного на фоне, например, количества погибших в ДТП и пожарах). Понятно, что "вдолгую" эта игра только нам на руку, так как людские ресурсы оккупированных территорий Донецкой и Луганской областей и остальной Украины несопоставимы (тем более, что поток идейных добровольцев из России иссякает прямо на глазах). Но и воевать так долго нельзя - общество очень остро реагирует на любые человеческие потери без видимого результата в военном плане. Кстати, именно поэтому время от времени наша армия берет под контроль "серую зону" - армия и общество нуждается в таких новостях.
Что касается оценки возможностей для обострения, то тут вариантов практически нет - локальное обострение рано или поздно в этом году на Донбассе будет. И связано это не столько с военными, сколько с политическими мотивами. В конце марта у нас президентские выборы и одна из задач российского руководства - серьезно пошатнуть доверие общества к Порошенко и его военному руководству. А значит нужна "маленькая победоносная кампания" - желательно с большим количеством погибших и пленных украинских военнослужащих.
И определенные "звоночки" уже есть. Так, в первый же день 2019 г. в Пролетарском районе Донецка на 27 километре перегона Чумаково-Ларино был произведен подрыв центральной железобетонной опоры железнодорожного моста через объездную автомобильную дорогу Славянск-Донецк-Мариуполь. Естественно, что российские и подконтрольные оккупационным властям СМИ уже в открытую обвиняют Украину в совершении якобы "теракта".
А с начала декабря на оккупированных территориях вовсю разгоняется информация о том, что украинские военные якобы со дня на день используют химическое оружие на фронте. Причем вариантов тут по мнению "журналистов" и "военных обозревателей" два - либо для провокации и последующего обвинения "армии ДНР" либо в открытую по гражданскому населению "территорий". Для "полноты картины" даже приводят конкретные "факты" в виде синих бочек с химикатами на железнодорожной станции Красногоровка, которая уже давно не эксплуатируется или появления частей химзащиты на передовой линии.
Тут опять-таки хорошо видны "уши" российской пропаганды - по такому же сценарию происходило и в Сирии, где после разговоров россияне и их марионетки перешли к делу. Тогда международное сообщество отреагировало довольно жестко. Вряд ли сейчас мы увидим аналогичную реакцию, особенно вспоминая довольно вялый ответ на керченскую провокацию россиян в конце ноября прошлого года.
Проблема для организации провокации и последующего разворачивания боевых действий - как видится - только одна: погода. Ведь очевидно, что как только появится "окно возможностей" в виде промерзлой степи, противник попытается до предела обострить обстановку. Причем районов для подобных провокаций на выбор - от Приазовья до Бахмутской трассы. И везде есть прорехи в обороне, связанные с разными моментами - прежде всего географическими, которые при определенных обстоятельствах могут сработать против нас.
Второй фронт гибридной войны, который россияне открыли в прошедшем году, это противостояние в Азовском море, в этом году вполне может быть использовано для дестабилизации на всем направлении. Причем стоит ожидать начала достаточно активных действий вооруженных сил РФ и в Черном море. А противопоставить нам на этом направлении практически нечего.
И еще. Практически под занавес уходящего года стало понятно, что тихая оккупация соседней относительно дружественной Республики Беларусь переходит в фазу аннексии и вполне вероятно, что уже к весне мы получим еще под тысячу километров недружественной границы. А это ясное дело потребует отвлечения дополнительных сил и ресурсов, которых сейчас у нас довольно немного.
В случае если Беларусь все-таки будет поглощена Россией окончательно, то в стратегическом плане ситуация для наших вооруженных сил кардинально изменится. Так, стратегия полномасштабной войны с организацией обороны по Днепру в момент окажется неактуальной ввиду открытости северного фланга. В весьма непростой ситуации могут оказаться и некоторые отрасли военной промышленности - ведь не секрет, что по некоторым направлениям наши военные усилия напрямую зависят от поставок из Беларуси критически важных компонентов. Заменить их на рынке, конечно, есть чем, но это очередная переориентация будет сопряжена со временем и дополнительными финансовыми вложениями.
Единственно, что в этой ситуации грядущей политической нестабильности позволяет с неким оптимизмом смотреть в будущее - так это позиция США, которая с аннексии Крыма не поменялась: Вашингтон реально продолжает поддержку наших усилий. Причем, по всей видимости, в скором будущем мы увидим гораздо более серьезные маркеры, чем даже знаменитые Javelin. Пока масштаб поставок непонятен, но если судить по словам директора Атлантического совета и бывшего посла США в Украине Хербста, то в течение ближайших двух-трех месяцев американцы собираются предоставить ВСУ новую партию вооружений и ввести новый пакет антироссийских санкций.
Среди возможного вооружения экс-посол отметил противокорабельные ракеты "Гарпун" 30-летней давности, а "возможно, и гораздо более современные ракеты". Высказываясь о новом пакете антироссийских санкциях, Хербст предложил ограничить вход российских судов в американские порты, а также ограничения "для крупнейшего российского банка".
Является ли интервью Хербста официальной позицией Госдепа пока совершенно непонятно, но вряд ли дипломат такого ранга позволил бы себе неосторожные высказывания, которые идут вразрез с официальной позицией.
Таким образом, можно говорить, что в наступившем 2019 г. перед Украиной встанет целый ряд серьезных военных и политических вызовов. И то, как мы отреагируем на них, будет свидетельствовать о том состоялись ли мы как реально независимое государство и чего стоят все реформы в военной сфере вместе взятые.