Анатолий Матиос: Взрывы, убийства и теракты как были, так и будут

Статті

09.11.2017 07:50

Виктория Пшенко, джерело: «Facenews»

Статті

Где грань между соответствием закону и цинизмом?

Главный военный прокурор Анатолий Матиос за час прямого эфира на телеканале ATR не дал ни одного прямого ответа на поставленный вопрос. Сознательно ли он избегал ответов или же он просто закрытый человек – это оценят зрители и читатели. Ключевое из интервью: теракты в Киеве продолжатся; в Иловайской трагедии никто не виновен и военной ошибки там не было; о «схемах» и масштабной коррупции в «Укроборонпроме» ничего неизвестно; в военной прокуратуре не хватает опытных специалистов, зато много идейно настроенных; Шокин – самый классный прокурор; разговоры об экономических преступлениях и делах, доведенных до суда, это популизм; рубить руки за коррупцию в армии нельзя.

Эфир на телеканале ATR за 26 октября 2017 г.: ведущая программы «Prime» - Кристина Бондаренко, гость студии - главный военный прокурор Анатолий Матиос

В Международном суде – 4 тысячи страниц доказательств госизмены тех, кто предал крымско-татарский народ

Все мы смертны, но иногда внезапно смертны. Не много ли в последнее время в Киеве подобных историй, подобных взрывов? (речь о взрыве в столице возле телеканала «Еспресо», который произошел поздно вечером 25 октября, - Ред.).

Много или мало отсчитывать от какого количества?

Как Вы считаете?

Я не считаю, я просто статистик. Я исполняю функцию государства в виде необходимости защиты прав и свобод, в том числе и жизни. Любой взрыв в мирном гражданском месте, любая смерть человека - это трагедия. Взрыв, который забрал жизни двух человек, раненые, это беда, это реалии времени, сейчас страшное время.

Страшные реалии нашего времени, как никто другой, знают жители Крыма, которые остались за пределами Чонгарского перекопа. Если у них есть возможность нас смотреть, у меня есть большое желание обняться. Несмотря на то, что мы разной веры, поддержать вас в том, что в страшных тяжелых условиях, необходимость вынужденно днём быть одними молча с гневным взглядом, не лишает вас права оставаться людьми. Я очень горжусь, что у меня есть такие соотечественники.

Я верю, что Ласточкино Гнездо мы зальем слезами радости и победы, что мы вернём Крым именно Украине, именно для того, чтобы основу этого украинского этноса, чтобы население этой, и вашими руками в том числе, облагороженной местности назвали настоящей украинской землей. И чтобы украинские дети полоскали свои ножки в Судаке, в Балаклаве или возле Ялты.

Кроме этих красивых слов на одну минуту скажите, пожалуйста, как Вы еще поддерживаете деоккупацию Крыма?

Говорить о своих достижениях – это дело тех экспертов, которые ходят кругом по всем телеканалам. Вы (офис телеканала ATR, - Ред.) достаточно далеко от центра, они сюда редко забредают. Это вам дает аутентичность, как телеканалу, у вас тут правда. Например, телеканал 112, там одни и те же.

Вы же тоже ходите по телеканалам?

Я не эксперт. Что я делаю? Я был до недавнего времени куратором созданного по моей инициативе управления Крыма. Первые уголовные производства с подозрениями, заочными арестами, с рассмотрением их дел, относительно судей, которые перешли на сторону оккупационного режима и стали судьями федерального УГРО, и прокуроров, и других. Эта работа моя и моих подчиненных. Может это кому-нибудь пригодится, хоть это и рутинная работа, но мы делаем очень важное дело. По крупицам мы собираем доказательства незаконной аннексии Автономной республики Крым. Доказательства государственной измены тех, кто должен был бы защищать население Крыма, крымско-татарский народ, эти доказательства легли в основу уже переданных военной прокуратурой через Министерство иностранных дел 4 тысячи страниц доказательств в Международный суд.

Можете сказать, что конкретно этих бумагах?

Как я по памяти перечислю 4 тысячи страниц?

Перечислите главное, это важно, нас сейчас слышит Крым. Что будет с предателями, которые там остались?

Будет именно то, что написано богом на их скрижалях судьбы. Но мы для этого должны дать документ. Эти документы мы отдали Лане Зеркаль (замминистра иностранных дел, - Ред.), в официальном порядке они переданы в Европейские судебные институты, где судится Украина. Военная прокуратура первая высчитала по балансу и рыночным остаточным ценам стоимость материальных потерь вследствие аннексии Крыма. Это больше одного триллиона гривен при курсе на то время 8 гривен за доллар. Все предатели, которые руководили операцией «зеленые человечки», они уже с подозрениями, с заочными арестами, с началом специального досудебного заочного слушания и осуждения.

Как брались эти материалы? Были ли допрошены люди с той стороны, из Крыма, например? Существует ли у нас до сих пор одно юридическое поле с Российской Федерацией?

У нас никогда не было общего юридического поля с Российской Федерацией, я молю Бога, чтобы никогда его и не было. Что касается допроса лиц, субъективного видения отдельно взятого человека, который пребывал в тех или иных событиях, они важные, но не являются доказательством совершения преступления. Доказательством совершения преступления является субъективно-объективная сторона действий идентифицированного лица. То есть человек должен иметь фамилию, имя, отчество, должность и т.д. Тогда мы человеку предъявляем подозрение и собираем доказательства.

В военной прокуратуре работают несколько очень мощных, худощавых, сухих и очень скурвленных представителей крымско-татарского народа, это сейчас военные офицеры, которые работают в военной прокуратуре и делают именно эту работу в Управлении войны, собирают доказательства. Двое таких моих подчиненных награждены министром обороны именным огнестрельным оружием за свою работу, за сбор доказательств, доказательств аннексии и преступлений против крымско-татарского народа.

Но сейчас этими вопросами занимается прокуратура автономной республики Крым, ее возглавляет Гюндуз Мамедов, сейчас он занимается этими вопросами, а мы занимаемся тем, что самое горячее и самое горящее в нашем государстве. В военной прокуратуре есть самая лучшая пожарная команда для того, чтобы блокировать или делать более локальными, с наименьшими последствиями, самые важные проблемы и события, которые являются нехорошими в это время.

Конкретнее?

Подрыв Шаповала, полковника главного управления разведки, начальника спецназа.

Расскажите подробнее.

Я не расскажу, потому что не может быть расследования в режиме онлайн. Я очень многого не могу говорить.

Я никогда не шел по российскому следу

Версия о «российском следе» сохраняется в этой истории?

У нас установлены фактические заказчики с фамилиями, именами и отчествами. Целый алгоритм, как это осуществлялось, кто отвечал и готовил это преступление по отношению к высшему офицеру разведки Министерства обороны. Кроме этого, у нас есть еще очень много дел.

Вы можете сказать, на каком вы этапе и сколько еще осталось?

Первый этап - это когда задержали человека, и если мы освободим украинскую землю аж до Москвы, тогда мы захватим этих людей.

Возвращаясь к «российскому следу». Последнее время – опять теракт в Киеве…

Российский след. Я туда никогда не шел. Я преследую преступников, которые совершают преступления против Украины, будь то россияне или другие.

Но в прессе часто звучит именно это словосочетание «российский след».

Я не представитель прессы. Я не комментирую комментарии людей, которые не имеют для этого никаких оснований. Кто что вчера говорил, я не успеваю смотреть.

В свое время вы возглавляли Львовское управление СБУ.

Я много чего возглавлял.

Можно говорить, что бывших работников СБУ не бывает. Я бы хотела, чтобы Вы дали оценку украинским спецслужбам. Потому что последнее время мы много слышим, что в Украине работают российские спецслужбы. Как бы Вы это прокомментировали?

Спецслужбы любой страны работают, в первую очередь, на территории соседних государств. Как их - на нас, так и наши – на них. Также соседи – румыны, поляки, венгры. Это геополитические процессы.

Люди не понимают, что у нас состояние войны, особенно в Киеве

В центре города происходят дерзкие взрывы. А Вы как-то так говорите о процессах... Вы – представитель силовых структур. Представьте, как это выглядит?

У нас состояние войны. И мы должны понимать, что война не только на востоке. Народ не понимает, что у нас состояние войны, особенно в столице. Все критикуют власть, представителей правоохранительных органов. Я не могу сказать, сколько предотвращено террористических актов. Но когда дело доходит до расследования преступлений, кто-то не захочет открыть двери, кто-то не хочет дать показания, кто-то вообще промолчит. А как расследовать?

Вы сейчас хотите пожаловаться, что вам не дают выполнять вашу работу?

Я не хочу пожаловаться, я пытаюсь находиться в этой студии.

Вы тут как представитель силовых структур.

Я тут как представитель военной прокуратуры, главный военный прокурор. Это не силовые структуры, это отдельная военная прокуратура.

Вы не входите в силовой блок?

Нет. Силовой блок - это правоохранительные органы гражданского сорта, национальная полиция, Нацгвардия и так далее.

Вы главный военный прокурор. Вы говорите, что да, у нас война, случаются подобные…

Это вы меня перефразируете. Я говорил, что народ не хочет верить, что у нас война, когда половина Киева танцует…

Причем тут танцует? У нас каждые несколько месяцев случаются в центре города взрывы!

И будут случаться.

Сколько?

Я не являюсь заказчиком и исполнителем таких страшных вещей. Пока не закончится война.

Все хотят реформ, но выбрасывают профессионалов

То есть будет страшно спускаться в метро, ходить по улицам… Вы ходите с оружием. А мне как гражданке Украины с ребенком как ходить по улицам, если Вы говорите, что дальше это будет случаться?

Поступайте на военную службу и Вам выдадут табельное оружие. Функцию охраны общественного порядка выполняет не военная прокуратура, а Национальная полиция. Вы хотите реформ, выбрасывая всех профессионалов. Профессионалы не рождаются в один день. Ребенок, который до пяти лет воспитывается в любви родителей, только в шесть лет начинает идти в школу.

Мы набрали за шесть месяцев людей, которые очень идейно настроены и мотивированы. Но они не в состоянии, по причине отсутствия механизмов опыта, раскрывать тяжелые преступления, которые не являются очевидными, которые организовывают, выполняют или оплачивают высокие профессионалы спецслужб. Все.

Вы видели убийство Вороненкова, которое выполняли кто? Которые были в АТО, интегрированы в Крым, затем в Москву...

Я ничего не говорил об убийстве Вороненкова. Я говорю о том, что организаторы очень мощные и не бедные люди, они четко понимают, какой вред хотят нанести Украине. А украинец, в том числе, берет и исполняет это. Убийцей был Паршов, который в том числе был и в России, и в Крыму, и в АТО, и служил в Нацгвардии. И что, соседи не видели, что у него есть радикально-террористические наклонности?

Это должно быть видно по лицу?

Если человек служит в армии, поверьте мне, это видно.

Вопрос об обысках по делу банка «Капитал». Утром появилось сообщение, что были обыски у отца народного депутата из блока Петра Порошенко Светланы Залищук. Потом на своей странице в Facebook она это отрицала. Можете ли Вы пролить свет: все же были обыски или нет?

Я не знаю, что пишет Светлана, что происходит в Facebook. Обыски были, в том числе и в помещении по месту проживания и прописки отца народного депутата, там найдено достаточное количество очень интересных вещей, не хочу сейчас комментировать. Обыски были и будут. Фактически, мы нашли якобы уничтоженное серверное оборудование банка «Капитал». Он был главным финансовым инструментом легализации всех украденных денег украинского народа представителями преступной организации Януковича – Клименко, подозреваемыми Клименко, Януковича. Все деньги, которые забирали с налоговых площадок, транзитных фирм, конвертационных центров - легализировались через банк, центральным офисом которого руководил отец этого народного депутата. Если Светлана обратится ко мне в Facebook, я отвечу, перед тем получив разрешение главного прокурора.

Какие функции выполняет военная прокуратура?

Три года есть военная прокуратура, расследует 60 тысяч дел: от случаев дезертирства и войны до аннексии, до преступлений международного правопорядка. У нас есть 11 тысяч приговоров, в том числе и по дезертирству, около 700 уголовных производств прокурорских, 400 приговоров относительно взяток, в том числе и в военной сфере.

Говорить об экономических преступлениях и делах, доведенных до суда, это популизм

Почему экономическими преступлениями занимается именно военная прокуратура?

Мы выполняем функцию прокуратуры досудебного расследования. Я расследую по указанию генерального прокурора, которое оформлено в соответствующее постановление. Право генерального прокурора определить тот орган, который будет наиболее эффективно, быстро и полноценно расследовать те или иные дела.

Значит, Юрий Луценко дает вам эти дела, так как считает, что именно военная прокуратура будет наилучшим образом расследовать экономические преступления?

Я выполняю норму закона, которая написана в его постановлении. Что думает он или то, что он считает – я не знаю.

Назовите количество дел, экономических преступлений, доведенных до суда.

Я завтра обязательно выставлю это для всех зрителей. Я не компьютер и не статистическое подразделение. Количество дел, я сказал общее количество – 60 тысяч производств – за три года.

Производство - это хорошо, но я спрашиваю об экономических преступлениях?

Это популизм.

Какое количество было доведено до суда? Потому что расследовать можно годами, а людям нужны результаты.

Ценю Вас как журналиста, мы давно с Вами знакомы. Такое контраверсионное: слева и справа, посередине ничего другого, черное и белое, я после эфира вам скажу, я не помню, очень много.

Давайте в процентах.

Я не статистик. Я не помню. Я обязательно выставлю завтра. Я спал три часа.

Это как раз тот самый кейс…

Кейс в Америке. Я в украинском государстве. Я не уважаю слово кейс. Это не на крымско-татарском языке и не на украинском.

Сколько было направлено до Вас запросов на правонарушения от «Укроборонпрома»? Сколько материалов?

От кого и о чем?

Вы ждете конкретные ответы? Я не пришел на исповедь

«Укроборонпром» проводит расследование внутри своей структуры.

Нет, они зарабатывают деньги. Они не проводят расследование. Там нет такой функции. Они расследование не проводят, они не уполномочены на это государством и законом.

Они проводят внутренние проверки контрольные, но не расследование.

Уже прошла половина эфира, и у меня нет от Вас ни одного конкретного ответа.

Я не пришел на исповедь.

Вы пришли на эфир.

Я говорю то, что считаю необходимым.

У меня 700 подчиненных, которые расследуют 60 тысяч производств

«Укроборонпром» собирает материалы внутри своего ведомства. Направляет вам материалы…

Не направляют.

К вам было направлено 183 материала внутренних проверок. С июля 2014 года. Скажите, пожалуйста, общая сумма убытков, нанесенных государству, в 657 миллионов гривен...

Кем?

Людьми, на которых они нашли правонарушения. Из этих дел, сколько вы взяли в работу?

Я не готов сказать вам количество. Но то, что написал «Укроборонпром», что они направили… мы разбили… Когда мы проводили сверку с «Укроборонпром», эти материалы считаются как направленные к нам, но к нам они не дошли. В их списке в прокуратуру они не заходили априори, так как их никто не направлял. Это доказано. Эти сверки проводили 1001 раз.

Вам не приходили эти материалы?

Они не приходили в Генеральную прокуратуру. А куда они отправляли – самому богу известно. Может, в корзину выкинули. Для того чтобы вам сообщать… Но 183 материала к нам не приходило. А сколько приходило - я не помню, я не статист. У меня 700 подчиненных, которые расследуют 60 тысяч производств. В том числе и этот микрон, который пришел из ««Укроборонпрома ». Если у нас есть уголовное производство по «Укроборонпрому», я утверждаю.

Приходите на допрос, если Вам известно о коррупции в «Укроборонпроме» больше, чем мне

Общая сумма убытков, нанесенных государству, в 657 миллионов гривен – это микрон или не микрон? Просто интересно.

Это очень большая сумма. И?

И никто не наказан.

Вы не знаете, сколько человек было указано в этих сообщениях «Укроборонпрома» как тех, кто нанес убытки? Ни одной фамилии не было написано. Из тех материалов, которые я помню, которые приходили в 2014 году, ни одной фамилии. Деньги подписывает бухгалтер…

Я видела эти документы и видела там фамилии.

Если Вы хотите стать участником процесса – пожалуйста, мы Вас завтра допросим. Если Вы владеете информацией о совершении преступления и ее скрываете, значит, Вы не хотите содействовать государственным и общественным интересам.

Я объясню суть вопроса, рассказывая схему, как это работает. Условно говоря, есть дело. И это происходит не только с «Укроборонпромом». Я расскажу об условной вещи, как договор со следствием. Есть такое в юридическом праве?

Это законом предусмотрено. О признании виновности. Это так называется.

Я Вам расскажу одну историю. Правда или неправда – на ваше усмотрение и телезрителей.

Вся правда на усмотрение бога. Из нас субъективно каждый прав.

Есть человек, к которому приходят представители военной прокуратуры. Условный гражданин В. В преддверии 1 сентября этот человек отправляет своего ребенка в школу. Первый раз в 1-й класс. Тут к этому человеку приходят следователи и говорят, что есть такое-то дело на тебя. Давай сделаем так: мы напишем, что ты идешь на сделку со следствием, мы тебе выпишем штраф 100 тысяч гривен, а у тебя поэтому делу нанесенных убытков на 1 миллион гривен. А остальные 900 тысяч гривен мы между собой как-то поделим. И эта схема существует, в том числе, в истории с «Укроборонпромом». Вас называют человеком, который «обилечивает» именно эту структуру. А теперь Ваш комментарий.

О чем? О Вашей фантазии о школе, ребенке и 1 сентября? Пишите заявление, поехали завтра в НАБУ.

А знаете, почему эти люди не пишут заявление? Потому что их будут кошмарить два месяца.

НАБУ будет кошмарить. Я и военные прокуроры являемся субъектами НАБУ. Пишите заявление, и кто это сделал - сделаем.

Кстати, почему Вы засекретили декларации своих сотрудников?

Не кстати, а по закону - обеспечение безопасности лиц, которые в уголовном производстве. Абсолютно законно это сделано. 77 военных прокуроров. Абсолютно законно и это обусловлено постановлением. Постановление является закрытым.

О юридическом понятно. Объясните теперь по-человечески.

Кому?

Чего Вы боитесь?

Я ничего не боюсь. Только гнева божьего.

Трудно с Вами говорить.

Я не самый комфортный человек, но я самый старый из руководителей Генпрокуратуры после Революции Достоинства.

Шокин – самый классный прокурор

А правда, что вы собирались увольняться? Шокин Вам говорил, чтобы писали заявление на увольнение?

Каждый генеральный прокурор предлагал мне это сделать.

Почему Вы не сделали это?

Я говорил, что не они не имеют компетенции увольнять военного прокурора.

Вы писали заявление об увольнении?

Никогда. Я не имею право писать заявление об увольнении, я военный, у меня военный контракт, особенный период. Я должен служить еще два года по контракту. Я не могу быть уволен как военный. А вот с должности заместителя увольняет генеральный прокурор … Я не могу уйти из органов – у нас государство в войне.

Шокин Вас не хотел уволить?

Шокин – самый классный прокурор, потому что он был действительным прокурором из прокурорской системы…

Вы меня на весь эфир обвинили совершении преступления военными прокурорами, и должны прийти завтра утром и написать заявление. И я попрошу своих коллег, чтобы расследовали.

Вы меня запугиваете сейчас?

Нет. Я говорю, что Вы должны отвечать за то, что на весь эфир сказали, что военные прокуроры совершили преступление.

Я стал озлобленным за эти три года войны

Вы помните дело о 23 налоговиках, которых доставили вертолетами?

Почему я о них должны помнить? Они одни из.

Что-то не видно, чтобы кто-то конкретно сидел по этому делу.

А что – обязательно сидеть?

Зачем же тогда все эти голливудские спецэффекты с вертолетами, с БТРами?

Если бы Вы хоть немного включали Google, то знали бы, что с момента задержания человека и до момента избрания меры пресечения дается законом 72 часа. Ну, Кохановского выпустили, потому что закончился этот срок. Все налоговики были задержаны в разных частях Украины. Среднее расстояние составляло 550 км. Для каждого надо было взять автозак и конвой и везти по дорогам. Пока довезли – полтора дня, потом адвокаты… Мы привезли их, в течение 72 часов избрали меру пресечения судьи. Кого отпустили, кому избрали залог, кого арестовали.

Общая сумма залогов, согласно закону, составила 600 миллионов, точно не помню. Но очень много, залоги там были большие: по 100, по 150, по 70 миллионов гривен. Они внесли эти залоги и ходят на следствие. Дела расследуются всего три с половиной месяца. Что вы от меня хотите? Чтоб я посыпал голову пеплом, что кто-то мною недоволен?..

Я люблю это государство, и я стал озлобленным за эти три года войны. Потому что только один я знаю, что я не могу говорить о преступлениях «Торнадо», а часть общества говорила, что они невиновные патриоты. 11 -12 лет тюрьмы особого режима за совершение особо тяжких преступлений. 1700 человек привлечены за совершение преступлений разного характера, начиная от пыток и всего остального в зоне АТО. Я должен это все рассказывать, чтобы оправдаться? Я не буду оправдываться.

Я знаю одно. Мы должны вернуть Украину и остановить войну. Потому что через год войны мы будем бросаться друг на друга. И война будет продолжаться и тут, и дальше. Две трети общества воюют в Facebook, определенный контингент стоит на линии разграничения. Вы бывали когда-то в бетонной норе, которая никуда не двигается, пристреляна уже полтора года? Вы не жили никогда в землянке, у нас посттравматический синдром у людей, которые отбыли свой контракт. Он жил в закрытом пространстве, в него каждый день стреляли, и ему некуда было деться. Он выходит и видит цветущий Киев, коррупционную Украину, что никому нет дела до него, у него нет социальной адаптации, какой-то крохобор не хочет дать ему участок земли, положенный ему как участнику АТО, и насколько близко это к тематике Крыма? Я много чего знаю, но не надо с меня делать самого плохого… Я очень уважаю крымских татар, они дали нам уникальные доказательства российской агрессии. Я не могу об этом говорить, потому что люди находятся за пределами Украины. И каждый день живут под страхом ареста, задержаний, обысков…

… Вопрос «Укроборонпрома» - обеспечение исполнения государственно-оборонного заказа имеют гриф «полностью секретно» или «секретно». Хотя не все документы являются преступными.

И, тем не менее, я так и не услышала количество относительно правонарушений «Укроборонпрома».

Я думаю, у них каждый день есть правонарушения, но мы расследуем только те преступления, о которых нам докладывает служба безопасности или военная контрразведка.

Материалы по «Укроборонпрому» Вы приобщаете?

Ничего нет. Материалы о бывшей власти у нас тоннами растут, у нас людей не хватает все это расследовать. О себе они ничего не пишут, такая корпоративная этика и культура.

Иловайск был бы захвачен рано или поздно

Как обстоит расследование с покушением на жизнь Шокина? О тепловизоре? Это тоже важно.

С первого дня расследует дело служба безопасности… Был там тепловизор. Я был единственным, кто с перепугу остался в прокуратуре. Там было более 40 или 50 журналистов, послы ОБСЕ и так далее. Никто не понимал, что происходит. Я не расследую это дело. Я не могу комментировать, я не знаю обстоятельств, не знаю, что там сейчас…

Военной ошибки в Иловайске не было

Вопрос об Иловайской трагедии. Мы до сих пор не видим виновных. Кто сейчас за решеткой по этой трагедии? За то, что произошел Иловайский котел.

А почему он произошел? Он был в 14-м году. Мы делаем отчет через полгода, а потом ежегодно.

Кто виноват, что погибли – сколько человек по официальным данным?

Около 1000 убитых и раненых. Если бы не было прямого вторжения более чем 14-тысячной военной группировки регулярной российской армии, были бы потери, но Иловайск был бы захвачен рано или поздно. Только прямая агрессия двух батальонов тактических групп, около 200 танков, БМП – я уже буквальные цифры не помню, дам вам завтра отчет. Если бы не было этого вторжения и расстрела наших добровольческих батальонов, не было бы такой большой трагедии. Таких трагедий больше не повторялось, к счастью.

Материалы тайной экспертизы по Иловайску просмотрели всего 5 нардепов из 426

Вы согласны, что по каждой трагедии и по каждой умышленной смерти должен быть человек, который виновен?

В гражданской жизни – да. Но если мы говорим о военных действиях на нашей территории в виде АТО, где были задействованы, в том числе, добровольческие батальоны, которые пошли освобождать украинскую землю на территории Украины, то мы должны дать отчет. На тот момент произошла прямая агрессия и вход регулярных российских войск, которые виновны в смерти и ранениях такого количества человек. Если бы этого не произошло, все равно были бы бои и Иловайск был бы захвачен.

Военной ошибки там не было?

Нет. Экспертиза, которую писали лучшие военные специалисты, является тайной. Потому что там много вещей написано, которые не могут быть для широкой публикации. Чтобы не говорили, что военные прокуроры что-то придумали, есть допуск к государственным тайнам для депутатов Верховной Рады. Им был дан доступ к материалам уголовного производства, в части и тайной экспертизы. Из всех 426 депутатов за полтора года пришли ознакомиться с материалами тайной экспертизы только пять депутатов. Соболев, «квази»-Семенченко (выходец из Крыма с неизвестной биографией), Винник, Тетерук, Черновол. И все. Больше никому это было не интересно. Мы должны осудить каждого известного нам командира роты, командира взвода, русских, которые это делали, расстреливали.

У тех, кто попал в Иловайский котел, совсем другое мнение. То, что вы сейчас озвучили, станет для них новостью. Ни один украинский командир не виновен в том, что тогда произошло?

Нет. По военным уставам, по тем нормам действующего закона, которые приняты народными депутатами, нет.

Рубать руки тем, кто крадет в армии, это средневековье

Расскажите о Ваших достижениях. У нас осталось три минуты.

За три минуты невозможно рассказать о достижениях. За три минуты даже дети не делаются.

Фраза президента Украины: «Никому не позволю красть в армии, иначе руки отрублю». А Вы готовы стать тем палачом, который рубает руки?

Тогда надо было бы осудить того, кто сказал отрубать руки, а меня как палача точно расстрелять. У нас нет смертной казни. А отрубание рук – точно средневековье. Каждый должен отвечать по закону.

Это фраза президента.

Он политик, я - исполнитель нормы закона... Я не доволен политической палитрой, которая не удовлетворяет потребности общества и когда приходится говорить языком средневековья. Это проявление крайнего неудовлетворения. Я не готов рубать руки, я не каннибал, я исполняю закон, как умею. А умею его исполнять неплохо. И я делаю все честно. А что касается отчета, завтра я вам все пришлю: и на канал ATR, и вам лично, Кристина.